Участнику Великой Отечественной войны Петру Федоровичу Самочкову в этом году исполнится 93 года. Воевал он на 2-м Украинском фронте в составе 70-го отдельного радиобатальона ВНОС, что означает воздушное наблюдение, оповещение, связь. Был связистом, электромехаником. 

Самая работа, когда бомбы летят!

Батальоны ВНОС являлись составной частью войск противовоздушной обороны страны. В их задачи входил сбор данных о воздушном противнике, обнаружение самолетов, определение их типа, действий, а также оповещение об этом наших объектов ПВО и войск. Такой была служба – воздушная разведка, которая велась непрерывно, днем и ночью. И на ее переднем крае работали наблюдательные посты, зачастую состоящие из девушек. Работа у них была конкретная и ответственная: своевременно предупреждать о воздушных налетах врага, давать для артиллеристов-зенитчиков и летчиков-истребителей как можно более точные данные.

Эта служба отличалась от других наземных войск (кроме разве зенитной артиллерии). Им во время налетов вражеской авиации полагалось использовать укрытия – окопы, щели и так далее. У ВНОСовцев же это была самая жаркая, рабочая пора, поскольку они и  во время бомбежек продолжали вести непрерывное наблюдение за действиями авиации.

А если учесть, что многие батальоны ВНОС несли боевую службу в прифронтовых районах на прикрытии значимых объектов и жизненно важных коммуникаций, за которыми охотились и которые нещадно бомбила фашистская авиация, можно представить, в каких трудных и опасных условиях им постоянно приходилось выполнять свои обязанности. Сколько раз им пришлось побывать под бомбежками! Какое же это малоприятное зрелище, когда на тебя – а кажется, что точно на тебя, – из брюха стервятника сыплются черные точки, увеличивающиеся с каждой секундой под отвратительный вой приближающейся смерти. К этому не могли привыкнуть даже ВНОСовцы. А вообще их служба выглядела вроде бы тихой и незаметной, потому что мало кому приходилось их видеть во время работы.

Вот в каком батальоне служил Петр Самочков, освобождавший Украину, Молдавию, Румынию.

Детство

Родился Петр Федорович в Поволжье – в небольшом, по меркам тех лет, на 250 дворов селе Цыповка Ульяновской области. Деревенька называлась так в честь прежнего барина Цыпа.

- Мать у меня дома сидела. Шестеро ребятишек было – три парня и три девки, - рассказывает ветеран. - Отец, участник Первой мировой войны, занимался плотничеством, столярным делом. Делал бочки, орнаменты, стулья и многое другое. Сам себе смастерил станок, ногой его крутил. Разные приспособления придумал. Инструментов у него было много. В колхозе отец мало зарабатывал, ведь редко кому надо было отремонтировать колеса, сани или еще что-нибудь. Осень подошла, а трудодней – кот наплакал, жизнь не сладкая. И никто не смотрит на то, что семья большая… Дед мой служил в царской армии, и за хорошую службу ему выдали бумагу, подписанную царем-батюшкой.

Школа в селе была – всего  четыре класса. С пятого по седьмой классы Петр учился в школе, которая находилась в соседней деревне Араповка. 

Его отец умер перед самой Великой Отечественной – в марте 1941 года. Брат Саша ушел служить в 1939-м. Домой он так и не вернулся: в 1942-м написал матери, что ранен в живот и ногу под Смоленском. Затем пришло письмо от его товарища, что Сашу определили в полевой госпиталь. И все – больше никаких весточек, никакой информации. Пропал без вести.

Курс молодого бойца

- Сам я пошел воевать в ноябре 1943 года, - продолжает свой рассказ ветеран. - Все произошло очень быстро: собрали нас в военкомате, погрузили в эшелон и отправили в Пензу. Там помыли, переодели, и - в Сталинград,  бои к тому времени там уже давно закончились. Нас встретил лежащий в руинах город: знаете, как сейчас по телевизору показывают районы боевых действий. Кругом развалины, покореженный металл, оставленные танки и орудия. Нас, молодое пополнение, сразу разобрали кого куда. Я и еще человек десять-пятнадцать попали на станцию Котельниково недалеко от Сталинграда в 70-й отдельный радиобатальон ВНОС. Служили там, кстати, в основном девушки. Их наблюдательные посты располагались ближе к линии фронта в разных местах. По телефону девчата передавали данные о летящих к нам в тыл вражеских самолетах, чтобы их встретили зенитчики и истребительная авиация, а наша рота обеспечивала эту связь.

В Котельникове Петр Федорович прошел курс молодого бойца: учился бросать боевые гранаты, стрелять, в том числе из мощного противотанкового ружья. Были и специфические занятия: изучали устройство телефонного аппарата, узнавали, как правильно прокладывать кабель, как ремонтировать линию, учились лазить по столбам на когтях (специальных приспособлениях).

Отец-командир

Петр Федорович попал в роту к старшему сержанту Ковалеву, очень опытному связисту лет 40, который еще до войны, на гражданке, работал по этой специальности.

Командир оберегал молодежь, в случае опасности сам шел вперед.

- Дело было в Кировограде, - вспоминает Петр Федорович. - Дали задание – соединить пост с городской телефонной сетью. Взяли мы со старшим сержантом две катушки телефонного кабеля, идем, тянем линию. Дошли до небольшой поляны. И вдруг что-то насторожило Ковалева. «Ты, - говорит, - здесь постой. А я схожу с той стороны посмотрю, что там. Как махну рукой, иди ко мне». Ждал я, ждал сигнала. Смотрю – машет, но как-то сильно активно. Я катушку в руки и только хотел идти, как услышал его остерегающий крик. Он обежал поляну и ко мне: «Стой! Мины здесь…» Как он это понял? Наверное, по каким-то особым приметам.

Такое разве позабудешь?

- Какими у вас были наблюдательные посты? - спрашиваю Петра Федоровича.

-  Обыкновенный круг деревянный – разбит на 360 градусов. Вышка небольшая. Пять-шесть девочек стояли-смотрели, когда вражеские самолеты летят. Определяли их курс, высоту, тип и количество. Ночью это делали на слух, по шуму мотора. Девчонки там питались, спали, дежурили по очереди. Одна из них –с биноклем на вышке, другая – внизу, за телефоном.

Многие эпизоды тех событий помнит Петр Федорович. Помнит, как они, обосновавшись в Кировограде, помимо прочего, восстанавливали обыкновенную городскую проводную связь, врезаясь-подключаясь в нее своим телефонным кабелем. Тогда, прибыв на железнодорожную станцию для выполнения этой работы, они увидели разрушенные опоры, на которых болтались провода. Немцы, уходя, делали в них отверстия и взрывали. Еще обратили внимание на вагоны, полные мин в виде разнообразных детских игрушек. 
А в одном доме они нашли мешки под тридцать-сорок килограмм, в которых были немецкие конфеты и маленькие хлебцы. Пробовать немецкий провиант не разрешалось – вдруг отравленный, но они, не удержались, угостились.

Потом, когда ходили по городу, далее восстанавливая связь, они видели на базаре публично повешенного мужчину, который, как узнали по разговорам, был немцами завербован еще с Первой мировой войны. Он из своего частного дома, из подвала, держал с врагом связь, передавал данные, корректируя налет вражеских самолетов, которые бомбили железнодорожные узлы, завод сельскохозяйственных машин и другие важные объекты.

Связь должна быть надежной

- Еще был такой эпизод, - вспоминает ветеран. - Работали мы, как обычно. Я - при радиостанции, где были два радиста – девчонка и парень, дежурившие круглые сутки. Они слушают, у них же позывные есть с тем и с другим. Звонят. А отвечать нужно по азбуке Морзе. По телефону не отвечали. Будят они меня: «Вставай быстрее, надо двигатель заводить». А на таких двигателях стояло магнето – особо быстро-то не заводится. Завел, электрическое напряжение появилось, радисты приступили к работе. Так вот, тут началась очередная страшная бомбежка и обстрел из дальнебойных орудий. Нам окна осколками посекло. Я-то и еще несколько человек в подвальном помещении укрылись, которое в двадцати метрах от нас находилось, а радисты остались на месте. Они не могли уходить с радиостанции. 

Однажды с одного наблюдательного поста, который располагался у села Федоровка, перестали поступать данные. Самолеты противника летят, к чему должны были приготовиться зенитчики, истребители на аэродромах должны вылететь. А данных нет.

- Ивану Васильевичу Лукину, пожилому мужчине, и мне дали задание: узнать, в чем там дело, - говорит Петр Федорович. - Дали нам лошадь, на которую мы нагрузили несколько катушек телефонного кабеля. С собой взяли карабины, противогазы. Стемнело. Подошли. Слышим выстрелы. Короче, передовая рядом была. Куда идти – не знаем. Потом услышали шум какой-то – едет солдат на подводе, боеприпасы в ящиках везет туда. К утру втроем пришли в это большое село. Там полно войск, раненые,  видно, смена проходила. Пришли к девчонкам. А там получилось так, что движение фронта было туда-сюда, и связь никак нельзя было восстановить. Местные в конце концов помогли восстановить ее.

Как мы выяснили, одна девушка покинула пост. Возможно, она отошла к солдатам. Не знаю. Но когда она нашлась, нам было велено взять ее с собой в обратный путь. Прибыли. Майор Мохов из особого отдела с ней беседовал…

Такова судьба

Вообще судьба оберегала связиста Самочкова. Не раз он попадал под сильные бомбардировки не только в Кировограде, но и затем в Котовске на границе с Румынией, когда готовилась одна из самых важных наступательных операций Великой Отечественной войны - Ясско-Кишиневская. В освобожденной от немцев Румынии у радиобатальона стояла задача: оберегать город Плоешти – нефтяной район, где располагались и нефтеперерабатывающие заводы. В начале войны Плоешти был главным источником топлива для нацистской Германии. После успешной Ясско-Кишиневской операции уже советские войска активно пользовались выработанным здесь горючим. И, разумеется, бывшие оккупанты стремились уничтожить эту нефтяную жилу, чтобы прервать успешное наступление Красной армии на пока еще гитлеровскую Европу. В район Плоешти постоянно посылались бомбардировщики. Однако наблюдатели и связисты вовремя передавали информацию о приближающейся опасности – нефтяное производство удалось сохранить.

Победу Петр Федорович встретил в Трансильвании. Всех старослужащих отправили по домам, а молодежь осталась служить - осваивать новые радиолокационные станции. Ох и помотала с тех пор судьба связиста Самочкова! Румынский Брашов, Одесса, Николаев, Сухуми, где стояли на тот момент самые современные наземные станции дальнего обнаружения П-8 и П-20. «Двадцатка», например, могла обнаруживать цели даже у турецкой границы.

Мирная жизнь

Демобилизовался Петр Федорович в 1957 году в Ессентуках, где стоял радиолокационный пост с пунктом наведения. На тот момент уже лейтенанта Самочкова согласно ротации хотели отправить на Курильские острова. Но Петр Федорович только-только переболел язвой желудка, да и надоела ему кочевая жизнь. К тому времени сыну уже было полтора года, а дочке пять месяцев. Опять срываться с насиженного места и ехать теперь уже в самый дальний уголок страны? Лейтенант Самочков написал рапорт и демобилизовался. Перебрался с семьей в Краснодар, сам построил дом, работал на кислородном заводе, окончил Краснодарский монтажный техникум по специальности «Электрооборудование  промышленных предприятий». 

Но найти хорошую работу на теплом юге не удалось. Одно время трудился в Магадане: с бригадой протягивал линии электропередачи, обслуживал подстанции золотых приисков. Немало лет проработал в Билибине, где строилась атомная станция. А в 1983 году, уже будучи пенсионером, приехал в Северск. Без дела сидеть не стал: устроился электриком в цех эксплуатации непромышленных хозяйств СХК - обслуживал больницы, здание санэпидемстанции. А на заслуженный отдых ушел в 1998 году, имея 56 лет общего трудового стажа.

Он по-прежнему на здоровье не жалуется. Правда, говорит, слух у него стал плохой. Любит смотреть по телевизору программы о политике. Поддерживает связь с родными, которые живут в Краснодаре. Радуется, когда ему звонят внучка и правнучка. И ждет с нетерпением теплого лета.

Александр ЯКОВЛЕВ
Фото Автора