«Единственная в Северске женщина, получившая звание Героя Социалистического Труда. Пионер по внедрению бригадного подряда на отделке жилого дома» - часто с этой информации начинались многие газетные статьи и другие публикации о бригадире маляров-штукатуров отделочного строительного управления № 10 СПАО «Химстрой» Марии Калистратовне Кривовой.

Мечтала стать агрономом

Родилась она 20 июля 1936 года в Курской области – в маленькой деревне на сорок дворов, в крестьянской семье. Мама работала трактористкой, а папа – бригадиром тракторного отряда. Отец погиб на советско-финской войне. Единственное, что из того времени и из той ситуации помнит – как его на станции вместе с другими мужчинами провожали на фронт, как она, испугавшись большого скопления взволнованных людей, от всех пряталась за маму. А потом она узнала, что папа погиб.

Матери тогда нелегко было растить ее с братом. Когда Марии исполнилось 12 лет, она в школьные каникулы стала возить молоко в соседнее село за пять километров. Наберется с деревни фляга молока, которое сдавалось государству как налог, мать запряжет общественную лошадь, и девочка везет его в сельский совет, где затем получала почту, привозила ее в свою деревню и развозила ее по дворам.

В том же селе, которое называлось Мартыновка, она окончила семилетнюю школу.

- Мечтала я стать агрономом и готовилась поступить в техникум, до которого сельские жители добирались на лошадях, привозя своих детей, а у нас и этого не было. Но, увы, не получилось, - вздыхает наша героиня. - Когда посмотрела список, поняла, что у меня одного балла не хватило, чтобы меня приняли. Не дожидаясь утра, ночью со слезами пешком отправилась домой. А дорога дальняя – где-то 15 километров будет от техникума. И у нас там все-таки волки водились. И вот иду и думаю: «Хоть бы меня волк задрал». Такое состояние у меня было.

Конечно, она могла остаться в колхозе и, как говорит, о том, вероятно, не пожалела бы. Ее уже и лаборанткой готовили – молоко на жирность проверять и прочее. Трудолюбивых старались удержать.

Но тут в гости приехала ее тетя из Ленинабада. Посмотрела на житье родственников и настояла на том, чтобы Мария с ней уехала. Там девушка сначала устроилась посудницей в больницу. Потом попала под сокращение – в первую очередь под это дело шли молодые да новенькие. Но через неделю ее снова приняли на работу в больницу – на этот раз в прачечную, где ей приходилось простыни, пододеяльники и все остальное стирать. Белье у нее всегда белое было. Конечно, уставала больше, чем тогда, когда работала почтальоном, приемщицей молока и посудницей. Ведь надо было все постирать, высушить, сложить, погладить, а всего – много-много. 

Строить, штукатурить!

Здесь она познакомилась с будущим мужем Григорием, который сюда приехал по распределению из Горьковской области. Он работал плотником. Три месяца за ней ухаживал, а потом они поженились. Свадьбу не играли, ведь он только поступил на работу, и она только начала работать. И друзей еще не было, чтобы угощать их на свадьбе. Пошли они, расписались - вот и все.

Однажды Григорий пришел с работы и сообщил о том, что можно по комсомольским путевкам поехать в Сибирь, там новый город будут строить. Говорит: «Давай поедем!» Она согласилась. За неделю оформили все документы и отправились в путь.

- Много нас тогда набралось – целый вагон молодежи из Ленинабада, - рассказывает Мария Калистратовна. - Так мы в 1956 году оказались в городе Томск-7, то есть в Северске.

Почему я решила стать маляром-штукатуром? Мы знали, что едем строить город. И у нас больше никаких даже не было предложений. Строить – значит строить. Муж пошел на курсы плотников – на новом месте все равно требовалось обновление, пополнение знаний. А мы, девчата, на следующий день утречком поднялись и пошли устраиваться на работу. К этому времени как раз площадка ТЭЦ уже готовилась к строительству. Там подсобные комнаты или здания делали. И вот нас первым делом учили, как дранку бить. Щиты сбивали, потом на стену прибивали, а потом по ним штукатурили. Да, мы окончили трехмесячные курсы маляров-штукатуров. И вот отсюда все и началось.

Конечно, работа наша технологически постепенно менялась. Сначала все вручную делали – это уже на проспекте Коммунистическом квартиры были. И там приходилось раствор таскать вручную. Второй, третий этаж. И знаете, когда несешь ведро раствора по ступенькам – ребра сходятся друг с дружкой. Потому что мы еще молодые были. И питание-то какое было – очень скудное.
А потом стали применять механизмы. Начали закачивать раствор станции растворные. Уже не надо вручную таскать раствор, а шланги подняли – закачали, и работают люди. А потом  дальше уже появились затирочные машинки, чтобы не вручную терочками терли, а все механизмы работали.

Мы сначала то на детском садике, то на доме, то на школе работали. А потом нас перевели на первый объект. А там объемы – ого-го! Тем более, что реконструкция уже шла.

И вот там моя бригада одиннадцать лет проработала, даже больше. Да, это в 1971 году меня Виталий Васильевич Кириенков, который потом был начальником нашего
СУ-10 Химстроя, привел в бригаду. Говорит: «Это ваш бригадир». А я хлопаю глазами, думаю: «Ничего себе». Перед тем разговора с ним не было. Только сказал: «Маша, давай съездим на Каштак». И все. А там бригада - без бригадира. Она не поладила с женщинами. В принципе, я их знала. Сразу сказала им, что я вообще-то человек общительный и понимающий. «Сработаемся?» - спрашиваю их. «Сработаемся!» - ответили хором они. Так я и осталась бригадиром. Часто нас с объекта срывали на «социалку». Да, работали по восемь часов, но это не всегда получалось. Например, делали декоративную штукатурку в спальном корпусе «Синего Утеса». А стена бывает неоднородная: где-то хорошо впитывается раствор, а где-то – плохо. А когда промываешь водой с краскопульта, то это место всплывает, а где подсохло – там все нормально. Вот приходилось оставаться, дожидаться, пока не подсохнет это место. А потом только в 12 часов ночи уходить.

Солдаты – в помощь

Однажды бригада работала на ГПЗ-5 – штукатурили, заливали полы и так далее. И вот идет с обходом Петр Георгиевич Пронягин, руководитель Управления «Химстрой». А Мария как раз растаскивала шланги, по которым подается раствор. А шланг же длинный от станции. И вот наша героиня кладет его на плечо, упирается, тащит. Увидел это Петр Георгиевич и говорит: «Ты что, сама таскаешь шланги?!» «А кто же будет?» - отвечает она.
И что вы думаете? К вечеру он ей пять солдат прислал в бригаду. Но это, как говорит Мария Калистратовна, с одной стороны, конечно, хорошо, а с другой – люди-то еще работать не умеют, только - подать-принести да все такое. А объем выработки уже не тот. Потому что разница есть – или профессионалы работают или люди, только пришедшие. В бригаде ведь как было: Мария качает по ящикам раствор,  а ее девочки – они в паре стоят, укомплектованные – его оттуда ведрами берут и тут же вырабатывают. То есть им было не до шлангов.

Но потом, уже на первом объекте, работа у них с ребятами-солдатами наладилась. Они и покраской занимались, и раствором.

Как-то Мария Калистратовна, уже будучи на пенсии, ехала на свой огород, и шофер внимательно на нее поглядывал. Говорит: «Вы Кривова?» Она подтвердила (ей был виден только его профиль, он же на дорогу смотрит). «А мы с вами работали. Помните такого-то  солдата?» - спросил он. Она его узнала, сказала, что приятно встретить человека, с которым работали вместе.

- Меня иногда спрашивали: мол, можете сказать, сколько через ваши руки прошло раствора? Это подсчитать может, наверное, только бухгалтерия. Много его прошло через наши руки. Объемы бывали разные, - замечает Мария Калистратовна. - Например, если дома штукатурить – это одно. Делать стяжку – уже другое. А если по сетке-рабице набиваешь, то там в три слоя штукатуришь. Бывало, бригада вырабатывала и машину раствора в день, а бывало – и три-четыре машины. Представляете?

«Маша, давай попробуем»

Ее называли пионером по внедрению бригадного подряда. Потому что этим еще никто не занимался, а время уже требовало каких-то изменений.

- Конечно, и у нас предлагали организовать работу методом бригадного подряда, - продолжает свой рассказ ветеран. - Но все почему-то боялись браться за это дело. А я вообще никогда ничего не боялась. Если надо, значит, как бульдозер, вперед - и все. Меня попросило начальство: «Маша, давай попробуем». «Давайте», - отвечаю, понимая, что все равно кому-то это делать надо. Мы тогда даже отсылали образцы своей декоративной штукатурки в Москву для того, чтобы там утвердили такую отделку. Глупость какая. И оттуда пришло разрешение, и мы первые отделали декоративной штукатуркой столовую на Первомайке.

Так вот, бригадный подряд согласно договору, который мы подписывали, предполагал четкое выполнение определенных условий, где во главу угла ставились время выполнения работы и ее качество. И первый наш подряд был на девятиэтажной «свечке».

Стопроцентно выполнить условия договора мы тогда не смогли, потому что где-то раствор задержался. Но все равно намного качественнее и быстрее мы сделали работу.

В чем суть бригадного подряда? В принципе, соответствующих обучающих курсов не было. Я просто каждого человека поставила на квартиру, который делает ее полностью - от и до. Раньше же было как? Сначала идет звено – штукатурит. Потом проолифят. Потом зашпаклюют. А тут все работы выполняет на квартире один человек.

У меня всегда было стремление, желание сделать что-то новое. Все время переживала за дело. Даже обычную плитку укладываешь на полу и думаешь: «Елки-палки, можно же разноцветную плитку уложить». То рисунком, квадратиком ее выложишь, то еще как. Все время хотелось чего-то нового. Это сейчас такие интересные материалы поступают. А раньше мы их не видели, не знали.

О чувствах и счастье

Когда Марии Калистратовне в 1984 году присвоили звание Героя Социалистического Труда, у нее, как она признается, помимо радости, возникли сложные чувства. Например, у них в СУ-10 таких бригадиров было – каждому можно давать без оглядки «героя». 

- Да, я работала вместе с бригадой, женщины меня  уважали, - говорит она. - Иногда они меня называли мамой. А бригадиры – начальство провело такой опрос – сказали, что пошли бы в разведку с Машей Кривовой. Но получила это звание я одна. Точнее, только мы с Петром Георгиевичем Пронягиным получили в Химстрое эту высокую награду – в один день это произошло. Вот если бы еще кому-нибудь из рабочих дали «героя», мне бы было спокойнее.

Еще до того нас в отделе кадров, когда я туда с кем-то из своей бригады приходила, приветствовали словами: «О, герои идут». А когда я получила свой первый орден, кадровичка, делая соответствующую запись, сказала: «Вот тут есть еще одно место – заполним его, когда получишь звание Героя». Была ли это шутка или нет, но как бы то ни было – это произошло.

Однажды, когда я уже с трудом передвигалась с костылем, доктор, лечивший меня, сказал: «А что вы хотите? У вас все изношенное. «Героя» просто так не дают». 
Как признается Мария Калистратовна, одинокой она себя не чувствует. Ее навещают родные. Их у нее много – дети, внуки, правнуки.

И она считает себя счастливым, состоявшимся человеком. 

Александр ЯКОВЛЕВ