Участнице Великой Отечественной войны Анне Константиновне Конопельцевой 96 лет. Она по-прежнему помнит события этой большой войны, свидетелем и участником которых являлась. 

Она часто вспоминает свою малую родину – село 1-е Любицкое в Курской области. И долгие годы, пока они были живы, поддерживала связь со своими подругами Клавдией и Марией, приходившейся ей двоюродной сестрой. В конце лета 43-го они втроем пришли в военкомат и попросились на фронт. И их, окончивших двумя годами ранее в Курске медицинский техникум, призвали в армию, направили медсестрами в эвакогоспиталь № 1040, который следовал за 1-м Украинским фронтом от Курска до Берлина. 

Враги сожгли родную хату

Но и перед тем Анне (в девичестве Ефремова) пришлось многое испытать.

- В 1941 году я окончила медицинский техникум, в который поступала, закончив семь классов школы, - рассказывает она. – 22 июня утром пошли получать свои дипломы и – как в той песне: «Киев бомбили, нам объявили, что началась война». По направлению я сразу устроилась на работу в детскую больницу в том же Курске, который находился в сорока километрах от нашего села. Мне еще не было 18 лет, но я уже дежурила по суткам в больнице. Помню, заведующая все посылала меня: «Идите, становитесь на воинский учет». Несколько раз мне о том напоминала. Пошла я в военкомат становиться на учет, военком посмотрел и говорит: «Вам 18 лет исполнится только в сентябре. Тогда и приходите». 

Проработала я два месяца в больнице, и ее стали готовить к эвакуации. Поехала я домой в деревню попрощаться с родными, вещи забрать. Отца, который в колхозе заведовал зерновым током, к этому времени уже забрали на воинскую службу, отправили на фронт, где он, как понимаю, погиб в первых боях. Больше я его не видела, ничего не слышала о нем: ни похоронки, ни другого извещения мы впоследствии так и не получили.

Так вот, остались в родном доме только мать и мой двухлетний братишка. Так получилось, что и я  с ними. Потому что вражеские самолеты уже Курск бомбили, разбомбили станцию Полевую, находящуюся в 15 километрах от нашего села, которое вскоре тоже попало под бомбежку, поэтому  стали загораться дома. И наша хата загорелась. Я бегала, ее водой поливала, хотела спасти свое пальто, в которое положила деньги и документы. Не спасла, дом сгорел. 

Валенки как сувенир

С ноября 1941-го по февраль 1943-го Курск был оккупирован немцами. Заняли они и село Любицкое, где сожгли 25 домов. Анна с мамой и братиком жили в погребе. 

- У соседей хатенка не сгорела, - вспоминает один из эпизодов того времени Анна Константиновна. - Сижу я у них на деревянном диване – на мне валеночки, такие хорошие, тоненькие, как чулки. Мне их папа свалял. Заходит немецкий офицер, увидел их на мне, подзывает: «Ком цу мир». Снял их с меня, почистил, в газетку завернул и в чемодан положил, видимо, в качестве сувенира. Фашисты и к лаптям относились, как к ценности, все их собирали, складывали. А потом им пришлось на свои сапожки эти лапти надевать – очень морозная зима была. Некоторые из них даже мешки из-под крупы разрезали и наматывали на ноги. 

Я всю ночь на этом диване, согнувшись, просидела. А офицер не спал, до утра просидел над коптушкой - фитилек такой горел, и какие-то документы листал, читал. Хорошо, что немец мне попался старый. А молодые, горячие тогда согнали девчонок. Несколько из них пострадали. 

Только лопаты мелькали

С марта 1943 года в течение полугода Анна находилась на оборонительных работах, копала окопы.

- Это было, когда линия фронта отодвинулась от нашей деревни, в нашем Медвенском районе, - уточняет ветеран. - Я и подруга Клавдия вместе работали – только лопаты у нас мелькали. А окоп надо было выкопать на два метра вглубь. 

«Жутко было, мы тряслись от страха»

- А 3 сентября того же года меня без документов, сгоревших в родном доме, вместе с подругами, как мы и хотели, призвали в армию и направили в эвакогоспиталь. У меня была только справка из сельсовета, да Мария, моя двоюродная сестра, подтвердила, что я окончила медицинский техникум, получив специальность медсестры. И стали мы ухаживать за больными, ранеными солдатами и офицерами в этом госпитале. Я помогала их гипсовать, судна и утки за ними выносила, в общем – занималась их обслуживанием.

Как вспоминает Анна Константиновна, на войне было очень тяжело и страшно во время бомбежек.   

В украинском городе Винницы, где после ожесточенных боев в эвакогоспиталь поступало много раненых, их постоянно бомбила вражеская авиация. 

- Однажды был такой случай, - говорит Анна Константиновна. - Все, кто мог, убежали в лес из госпиталя. А у меня на руках – два больных, они загипсованные в комнате лежали. Не знаю, как уж смогла, но я их стащила, скатила под кровать и сама туда забралась. Жутко было, мы тряслись от страха. Потому что очень сильная бомбежка была. Вообще там тогда было большое предательство со стороны местных граждан. Днем вроде тихо, а как только стемнеет – несколько вспышек с земли, видимо, ракетницы специальные бросали, и в это время начинается бомбежка именно этой территории. 

«Сестричка Аня, помоги»

1-й Украинский фронт продвигался дальше на запад, а вместе с ним и эвакогоспиталь № 1040. И как замечает Анна Константиновна, раненых в нем всегда было много, и приходилось работать сутками. Так было и в Польше, в сторону которой она добиралась не на поезде в составе эшелона госпиталя, а на грузовике с десятью солдатами. 
- Раненых к отправке в тыл на лечение мы готовили ежедневно, - рассказывает Анна Константиновна. - Снимали с них одежду, с которой ночью сначала бритвенными лезвиями счищали гнид, вшей, а потом прожаривали, пропаривали ее в бочках. Жуткая работа. Перед тем раненых, многих из которых гипсовали после операции, мы мыли, перевязывали, стригли.

Каждое утро мы, медсестры, сопровождали солдат до поезда, в который их грузили солдаты-мужчины. И если на ком-то из наших подопечных заметят хоть одну гниду или вошь, то его возвращали в госпиталь. 

А еще нам нужно было проследить, чтобы в это время не украли одеяло, которым укрывали раненого. За его утрату нужно было платить. Такой конфуз произошел с одной медсестрой. Ей даже пришлось перейти в другой госпиталь. Вначале, правда, ей предложили заплатить. А чем платить? Нам ведь никакую зарплату не давали.  Вроде мы были вольнонаемными, хотя присягу принимали.   
Сколько раненых прошло через руки Анны Ефремовой – не сосчитать, не упомнить. Но одного она помнит до сих пор. Из огня его вынесли. Обрубок – рук и ног нет.

- Мы его кормим, поим. Подходим, перевязываем. А как за него взяться? Брали, как говорится, за оставшиеся кости, - вздыхает участница войны.    

Про бабку и репку

Помнит она и как в Польше ее с сестрой поселили в дом к местной бабушке, которая угощала их репой со своего огорода.

- Питались мы в своем госпитале, многих работников которого тогда поселили в общежитии, а у этой бабушки мы только жили, ночевали, когда не работали,  - уточняет ветеран. - В общем-то, она была недовольна тем, что ее обязали принять постояльцев. И нам, девушкам, было неспокойно – опасались каких-либо провокаций. Хотя местные жители в общении с освободителями выказывали радушие, особенно когда предлагали купить у них нехитрые продукты – яблоки, помидоры, бутылочку вина. Тогда там торговля оживилась – почти во всех домиках открывались окошечки, и поляки предлагали приобрести какой-нибудь товар, продукт. 

Два госпиталя в одном здании

В Германии их эвакогоспиталь стоял в городе Бреслау. Располагался он на первом этаже здания, в котором на втором этаже находился немецкий госпиталь. Его нянечки ухаживали за нашими больными, обслуживали их, кормили. В сложных случаях помощь советским пациентам оказывали и немецкие врачи.  

Снайпер промахнулся

Хоть уже и объявили о капитуляции фашистской Германии, отдельные группы фашистов оказывали сопротивление. Госпиталь часто обстреливали немецкие снайперы. Анна тогда на себе испытала, что значит быть «на мушке». Но судьбой ей суждено было и на этот раз остаться в живых.
 
- Я была на дежурстве. Включила свет и оставила окно открытым, забыв задернуть  светозащитную черную шторину, - вспоминает Анна Константиновна. - Не знала я, конечно, что в это время в меня целился немецкий снайпер. Раздался выстрел, а я как раз сделала резкое движение – наклонилась над большущим стерилизатором, который стоял на полу. Хотела из него вынуть шприц. Пуля в косяк угодила, от которого в том месте кусок штукатурки отвалился. Взяла я эту пулю и пошла к врачу - жаловаться. 

Побег в ресторан

О другом случае Анна Константиновна теперь рассказывает с улыбкой: «Уже вольная жизнь началась. В госпитале еще долечивались некоторые. Я нахожусь на посту, дежурю, смотрю – нет больного. Думаю: «Его же завтра выписывать. Как я его проглядела?» Оказывается этот офицер в ресторан убежал, его дама туда пригласила. О том мне сказал его друг, с которым они в одной палате лежали, – не сразу сказал, признался под моим нажимом. Говорит: «Давайте я за ним схожу». Отвечаю: «Нет, вместе сходим». Одеваюсь, и мы направляемся в ресторан. Там дама нашего офицера, она полячкой была, пыталась меня угостить, не вникнув в мою ситуацию, которая для меня могла обернуться большими неприятностями. В общем, вернула я его в госпиталь».  

После того, как в конце 1945 года этот эвакогоспиталь расформировали, Анна была зачислена в другой – эвакогоспиталь № 1585, который находился там же – в Бреслау. И службу в нем она закончила в марте 1946 года. Перед тем пришли они, восемь девчонок, к коменданту города: «Отпустите нас домой». «Что, давно маму не видели, соскучились?» - пошутил он. 

Домой, домой!

- Домой я ехала вместе со своей двоюродной сестрой. На мне было зеленое платье, военные сапоги, - вспоминает Анна Константиновна. - И в пути у меня начался приступ аппендицита: очень высокая температура, боли, рвота. Насмешки посыпались от тех, кто мимо меня по вагону проходил: мол, ага, довоевалась, дослужилась. Меня на каждой станции собирались снять. Проводница в свою отдельную комнату меня устроила. И так я доехала до станции Полевой. 

Сдав экстерном экзамены в медицинском техникуме, в котором ее документы, как и в целом архив, не сохранились, получив диплом, Анна устроилась на работу в Лубянскую больницу за три километра от дома (там она 19 лет проработала медсестрой у заслуженного врача РСФСР Акима Никитовича Золотухина). В том же 46-м году вышла замуж за Ивана Конопельцева, который рядовым служил, воевал на Балтийском фронте.Через год у них родилась дочь Раиса, затем через три года – сын Виктор, а еще через три года – дочь Валентина.

В закрытом городе

В Северск семья переехала в 1963 году, потому что их дом со всеми постройками, надо же такому случиться, сгорел. Годом ранее сюда, в закрытый город, родственники привезли их дочь Раису, окончившую семь классов. И специальности их, родителей, здесь нужны были. 

Муж Анны Константиновны, машинист-механик,  работал в МСУ-74 (он умер от сердечного приступа в возрасте 46 лет). Она полгода  проработала медсестрой в воинской части на Кузьминке, а потом – в неврологическом отделении МСЧ-81, откуда в 1984 году ушла на заслуженный отдых. 

Уже прошло десять лет с тех пор, как Анна Константиновна переехала жить к дочери Раисе. Там мы и общались с нашей героиней. В разговоре принимали участие и обе ее дочери, которые, отметим, в свое время получили высшее образование. Раиса Ивановна работала в детском саду, пройдя путь от воспитателя до заведующей детсадом. Валентина Ивановна всю свою трудовую жизнь проработала в проектном институте ВНИПИЭТ.

Они, дополняя рассказ матери, поведали о том, какой доброй, отзывчивой, самоотверженной, мужественной была их мама – и на войне, и в мирной жизни, как она, например, работая медсестрой на своей малой родине, отзывалась на все просьбы селян, которые часто приходили к ней домой. Кому-то надо йодом палец помазать, кому-то нужны глазные капли, а у кого-то роды начались, и медлить нельзя – никому не отказывала. 

Как сказали дочери, в прошлом году, в сентябре, им мама подарок сделала. Ее пригласили родственники погостить в Любицком, а она туда отправила своих дочерей, которые полвека не были на своей малой родине (сама-то Анна Константиновна уже с трудом передвигается по квартире). Они там со всеми встретились, все посмотрели, все сфотографировали, сделали фильм и показали маме. И у них, и у нее – масса впечатлений, положительных эмоций. 

Секрет долголетия

У Анны Константиновны три внука и три правнука. Она всем интересуется, читает газеты и журналы. Любит смотреть телевизионные программы: информационные, политические, фильмы про войну, а еще – Якубовича. В чем ее секрет долголетия? Как сказали дочери, она дожила до такого возраста, потому что все время работала, даже на огород ездила в возрасте 80 с лишним лет. А еще ее поддерживало общение в письмах и по телефону со своими подругами – Клавдией и сестрой Марией. Они все друг о друге знали до последних дней. А Анна Константиновна на мой вопрос о секрете долголетия ответила так:

- Я за девяносто шесть лет не выпила даже сто грамм. На войне старшая медсестра принесла нам, девчонкам, по сто грамм каждому по какому-то празднику. По стопочке всем налила. А я к ней даже не прикоснулась.

Вот такая она – наша героиня. 

Александр ЯКОВЛЕВ
Фото автора