Мы называем их «людьми в белых халатах». Сердимся, когда они не могут быстро помочь или не могут нас принять прямо сейчас. Нам кажется, что они должны лечить и врачевать 24 часа в сутки. А есть еще одна категория врачей, совершенно особенная. Зачастую о них либо не помнят совсем, либо стараются забыть поскорее, ведь встречаемся мы с ними у черты, можно сказать, между жизнью и смертью, в реанимации. А надо бы помнить, ведь они возвращают нас к жизни…

Один из них – Денис Степин, анестезиолог-реаниматолог Медицинского центра имени Г.К. Жерлова, с которым мы встретились, чтобы поговорить о профессии.

- Денис Александрович, верно ли утверждение о том, что пандемия коронавируса выявила, что среди врачей самые востребованные специалисты – это анестезиологи-реаниматологи?

- Я считаю, что это абсолютно верное утверждение. Пандемия привела к тому, что количество пациентов, которым нужна помощь именно в критической ситуации, большое. А анестезиологов-реаниматологов очень мало. Если брать статистику, то средний возраст у такого специалиста за сорок лет. Люди не идут в эту профессию. Человек же, когда выбирает свою профессию, в том числе и выпускник медицинского вуза, полагается на более оплачиваемую, более признанную, более коммерческую должность.

Анестезиология-реаниматология стоит в особняке от всего этого.

- Что-то в вашей работе изменилось в связи с пандемией?

- Я работаю в Медицинском центре имени Георгия Кирилловича Жерлова,  я там один анестезиолог. Если я уйду –  парализуется работа. Наш центр работает в обычном режиме, мы лечим больных в основном онкологического профиля, а здесь счет идет на дни. Поэтому плановый прием у нас не ограничен.

- Денис Александрович, как вы пришли в профессию?

- Выбор я сделал еще в школе. Желание стать врачом у меня было на первом месте, на втором – я хотел быть кулинаром. Но учитывая то, что в Томске не было высшего образования по кулинарии, я пошел во врачебную специальность. Я об этом мечтал, хотел связать свою профессиональную деятельность с хирургией. Но когда я начал работать, меня анестезиология как-то больше зацепила. И я переквалифицировался в анестезиологи.

- Давайте уточним. Вы поступили…

- В Сибирский государственный медицинский университет. Это произошло в 1995 году, сразу после окончания школы. Учился шесть лет. Те времена, девяностые годы, были непростые – и для учебы, и для всего. Приходилось подрабатывать, чтобы учиться и какие-то финансы иметь. И у меня без перерывов все и пошло. Потом устроился в нашу северскую клиническую больницу, она тогда называлась «Центральная медико-санитарная часть».

В 2001 году я прошел интернатуру по хирургии и сразу же принял решение стать анестезиологом. Прошел профессиональную переподготовку  в Новокузнецке, где отучился четыре месяца. Там очень хорошая школа. 

И потом я начал работать уже здесь, в Северске. Спустя два года самостоятельной работы меня заметил Георгий Кириллович Жерлов и пригласил к себе в центр, где с 2004 года и работаю.

- Чем именно вас зацепила эта специальность?

- Если говорить простым языком, то есть врач-уролог, врач-гинеколог, врач-невролог и т.д. Это  узконаправленные специальности. Кто-то лечит взрослых, кто-то - детей.   
А анестезиология-реаниматология включает в себя огромное количество знаний. И охват больных здесь большой, широкий. Получается, что наши знания необъятные. Нет каких-то рамок. И меня это больше всего привлекло. Потому что я не люблю в жизни себе ставить рамки, никогда не делаю этого.

- И надо полагать, что не пожалели о выборе профессии, которая у вас, прямо скажем, непростая…

- Да, работа сложная, требующая максимальной концентрации и максимальной быстроты реакции. Во время операции, когда, казалось бы, ситуация стабильная или в послеоперационный период – в любой момент может что-то случиться. И в этот момент за секунды надо принять правильное решение. И самое главное – держать себя в руках и не уходить в стресс.

Есть такой термин –  синдром профессионального выгорания. Он есть, он активно обсуждается, например, в Америке он вообще на законодательном уровне закреплен. И этому больше всего подвержены анестезиологи и хирурги. Потому что стресс круглосуточный. Но мы к этому привыкаем – это наша профессиональная обязанность. Некоторые не могут с этим справиться и уходят. Это всемирная практика. Например, в США анестезиологам не дают работать больше десяти лет: либо уйдешь на пенсию, либо переквалифицируешься на другую врачебную специальность.

- А, наверное, бывает ситуация, когда человек, например, год проработал анестезиологом-реаниматологом и уволился…

- Бывает. Потому что люди не справляются со стрессом и с нагрузкой. 

- Что для коллектива вашего медицинского центра стоит во главе угла?

- Георгий Кириллович Жерлов всегда требовал качество, одинаковое отношение ко всем пациентам независимо от их социального статуса. И контроль был постоянный. Мы привыкли так работать и к каждому пациенту  относимся с максимумом внимания. К каждому больному находим подход, индивидуальное лечение. Работая в команде, естественно, за столько лет понимаем друг друга с первого взгляда. Как говорится, посмотрели друг на друга, и все – понятно, что делать нам дальше. Вообще у анестезиологов есть такая шуточная поговорка, что хорошему хирургу нужен хороший анестезиолог, а плохому хирургу – тем более.

- А почему вас называют «бойцами невидимого фронта»?

- Потому что в большинстве случаев нас не видят пациенты. Понятно, что есть плановая помощь, мы контактируем с пациентом, смотрим до операции, готовим. Потом идет наркоз, где они нас не видят, нашу работу. В после-операционном периоде, если состояние пациента не уходит в критическое состояние, то участие анестезиолога-реаниматолога минимально. Что же касается экстренной помощи, то человек, когда поступает в тяжелом состоянии, естественно, не видит, что вокруг него творится. Мы его лечим, возможно, оперируем, стабилизируем, переводим в общее отделение – там им уже занимаются лечащие врачи.

- Денис Александрович, вы и вне работы быстро принимаете решения, подвижны? И вообще, как снимаете стресс?

- Я адаптирован ко всему. Разделяю работу и жизнь за ее пределами. Я в жизни, наоборот, очень степенный человек, который идет по плану и не любит принимать каких-то быстрых, необдуманных решений.

Невозможно зацикливаться на работе. Если уйдешь в эту профессию с головой, то можно с ума сойти. Потому что мы чаще, чем другие врачи, имеем дело и со смертями, и у тебя на глазах погибают люди, и реанимационные мероприятия, и критические больные, в том числе дети… И надо уметь от всего этого абстрагироваться. Вышел с работы – ты пытаешься это забыть. Потому что если это переносить в личную жизнь, то невозможно будет работать.

А стресс я никак не снимаю. Я его просто отключаю и все. У меня хобби – кулинария. Люблю готовить все. Сегодня мне хочется приготовить борщ – я его приготовлю, завтра – лагман, послезавтра – еще что-то. Люблю спорт – “тяжести” поднимать, заниматься этим начал с девятого класса. Постоянно хожу в фитнес-клуб, который сейчас, к сожалению, закрыт. Пытаюсь дома заниматься. Также люблю велосипед и горные лыжи.

Еще люблю баню, выезжать на природу с семьей, желательно, чтобы это место находилось рядом с водоемом, у меня в семье все любят плавать. 

- Жена у вас – врач-хирург, косметолог. Говорите с ней о профессиональных делах дома?

- Бывает, что обсуждаем, конечно, у нас же есть совместные операции. Но не посвящаем все время этому делу.

- Ругаете себя за что-то по работе?

- Нет. Но выводы делаю всегда. Если что-то идет не по плану, либо случаются какие-то осложнения, я все оцениваю, прихожу к выводам и улучшаю процесс сразу, моментально, в один день. Я к этому привык, я очень требователен к себе, к тому, что делаю, и всегда довожу начатое конца.

Вообще мы – учреждение маленькое. Решения принимаются максимально быстро, без  бумажной волокиты. Главный врач Сергей Сергеевич Клоков слышит нас и максимально быстро помогает в решении поставленных задач. Если, допустим, нам нужны какие-то новые аппараты, лекарственные препараты, то они в сжатые сроки закупаются.  У нас операционная оснащена на самом высоком мировом уровне, здесь все продублировано.  Например, все аппараты на аккумуляторах, если свет выключат, то мы сможем продолжить работу. У нас контролируются все жизненно важные функции организма, даже сознание, чтобы исключить фактор интраоперационного пробуждения. У нас есть аппаратура, которая позволяет контролировать сознание.

- Чудеса бывают в вашей работе?

- Думаю, что в нашей профессии – нет. Все четко связано с профессионализмом. Если ты все сделал правильно, если правильно оценил ситуацию, в которой ты находишься, и принял быстрое и правильное решение, то и результат правильный. 

- Следите за всем новым, что касается вашей специальности?

- Без этого, конечно, невозможно. Каждый день в мире что-то изобретают, делают что-то новое. И мы постоянно учимся. У нас каждые пять лет проходит аттестация. Каждый год мы стараемся принимать участие в конференциях. Интернет есть, медицинские журналы и книги, где берешь соответствующую информацию. Все это внед-ряем, применяем на практике. 

- Денис Александрович, за что вы любите  свою работу?

- У нас, анестезиологов-реаниматологов, результат, как правило, виден максимально быстро.  Я люблю свою профессию и за девятнадцать лет моего стажа ни на секунду не пожалел. Мне нравится лечить, хочу дальше развиваться, в том числе дописать кандидатскую диссертацию, которая на две трети готова.

В процент профессионально выгоревших врачей я не вхожу. Потому что у нас нет рутины, самое главное – всегда все новое. Каждый пациент по-своему особенный,  со своими эмоциями. Нет одинаковых болезней ни у кого. Процесс лечения у всех идет индивидуально. Мне приходится всегда работать по-разному, каждый день. И интересно, естественно, видеть результат своей работы, дарить жизнь человеку. 

Александр ЯКОВЛЕВ
Фото автора