19 января участнику Великой Отечественной войны Владимиру Федоровичу Харченко исполнилось 95 лет. Воевал он с 1944-го по 1945-й на Ленинградском и 3-м Прибалтийском фронтах полковым разведчиком в звании ефрейтора 59-го стрелкового полка 58-й Краснознаменной Павловской стрелковой дивизии.

Участвовал в разгроме Курляндской группировки противника. Курляндский котел сложился осенью 1944 года, когда западная часть Латвии, исторически известная как Курляндия, оставался под оккупацией германских войск – остатками группы армий «Север». Но они оказались зажаты между двумя советскими фронтами по линии Тукумс – Лиепая. Это окружение не являлось «котлом» в полной мере – немецкая группировка не была полостью блокирована с моря и потому имела достаточно свободное сообщение с основными силами вермахта.

Вплоть до капитуляции Германии здесь велись ожесточенные бои (некоторые населенные пункты переходили из рук в руки по несколько раз) с целью ликвидации «котла». Но продвинуть линию фронта удалось лишь на несколько километров вглубь. Отдельные боевые действия прекратились только после 23 мая 1945 года.

Вот где разведчик Владимир Харченко воевал, восемь месяцев находясь на передовой, где был контужен и три раза ранен. После последнего ранения, а произошло это в середине марта 45-го, он попал во фронтовой госпиталь, и на этом его война закончилась.

Владимир Федорович родился в деревне Старая Шегарка (ранее – с. Богородское) Томской области в семье ветеринарного фельдшера. Вскоре после начала войны, несмотря на юный по нынешним меркам возраст, начал работать токарем на Томском электромеханическом заводе и одновременно учиться в техникуме. Семнадцатилетним пареньком осенью 1943 года его призвали в ряды Советской армии и направили в Асиновскую школу снайперов.

Но стал он разведчиком. Таков был выбор его и еще десяти солдат из тысячного пополнения, прибывшего на фронт.  

Владимир Федорович любит вспоминать несколько дней и эпизодов войны, участником которых он был. О том, как накануне 23 февраля 1945 года наша пехота, преодолевая упорное сопротивление противника, продвинулась вперед более километра. И вечером того же дня командир разведки, получив приказ связаться с передовыми частями, взял его  с собой, а еще молодого солдата, спешившего в свой батальон. 

И вот впереди возникла фигура одиноко
стоящего человека, а невдалеке от него – группа людей. На вопрос: «Где штаб батальона?» – они услышали немецкую речь. Истошный крик немца заглушила очередь его, ефрейтора Харченко, пистолета-автомата. Не отпуская спускового крючка, он перевел огонь автомата на стоящих толпой немцев. Времени было в обрез, надо скорее убираться.

На другой день Владимир Харченко порвал свою похоронку. Как оказалось, их спутник был какое-то время очевидцем происходящего. По словам вернувшегося в штаб полка необстрелянного юнца, сражение дошло до рукопашной, и разведчики погибли с честью. 

Хорошо помнит ветеран и другой случай. Однажды ночью их разбудил странный грохот. Кругом творилось что-то невообразимое: непрерывные взрывы снарядов, светящиеся полосы трассирующих пуль, свет осветительных ракет и на фоне всполохов – силуэты бегущих в панике солдат. За ними шли немецкие танки, ведя частый огонь по нашему расположению. Вражеские автоматные очереди раздавались все ближе, положение становилось критическим. 

Командир со своими разведчиками начал уходить к немцам в тыл. И тут два снаряда разорвались почти одновременно. Что-то жесткое ударило Харченко в бедро, а взрывная волна отбросила его к подножию старой ели. 

Когда он пришел в себя, слышал крики немцев, которые автоматными очередями прочесывали лес. Сначала ползком, потом бегом, волоча, как чужую, правую ногу, он уходил к своим – откуда только силы взялись!

На самой опушке леса скопилась наша отступившая пехота, офицеров не было видно. По сути, все они находились в окружении. Сказав ближайшим солдатам, что оставаться нельзя: наступает рассвет и всем будет конец, Харченко, тяжело припадая на ногу, пошел к своим через поляну. Она простреливалась, но не прицельно, было еще темно. Проковыляв до леса, он оглянулся и увидел, что пехота последовала его примеру. 

В полковом медпункте ему сделали перевязку, в госпиталь ехать он отказался. Вышедшие из вражес­кого тыла разведчики опять официально оформили похоронку, считая его погибшим. И опять встреч­ные делали круглые глаза, подходили, трогали за одежду, брали за руку и только после этого останав­ливали взгляд, глядя в глаза, видимо, пытаясь прочесть секрет очередного чудесного спасения.

После этого события ему оставалось воевать 18 дней. В марте, находясь на очередном задании, их разведгруппа была обнаружена врагом. Их накрыли шквальным огнем минометов. Тут ему сильно досталось – осколок мины повредил бедро и ногу ниже колена. Во фронтовом госпитале ему сообщили, что его командир тяжело ранен, а ребята из полковой разведки все погибли (вообще в полковой разведке три состава сменилось за восемь месяцев пребывания Владимира Харченко на передовой).

«Дважды погибший и трижды рожденный – такова проза моей фронтовой жизни», – эти слова ветеран часто повторял, встречаясь с нами, журналистами. 

Два года назад, готовясь к встрече с Владимиром Федоровичем, на сайте «Подвиг народа» я нашел архивные документы Министерства обороны РФ о награждении нашего героя двумя медалями «За отвагу» с кратким описанием подвига.

Первую он получил за то, что 16 сентября 1944 года в бою за шоссейную дорогу в районе хутора огнем автомата уничтожил двух немцев и одного солдата взял в плен. 

Вторую – за то, что он, разведчик взвода разведки, в бою 7 марта 1945 года в районе деревни, ведя наблюдение за противником, участвовал в отражении контратаки противника, где личным оружием в упор расстрелял трех немецких солдат. 

Об этом я тогда и сообщил-напомнил ветерану.

- Странное дело, – сказал он. – Мне приходилось выполнять столько важных и опасных заданий, а наградить решили за эти два эпизода моей боевой работы. А того немца после того, как я, зайдя с фланга, расстрелял пулеметчика и его помощника, обеспечив продвижение нашей пехоте, я взял в плен без особых сложностей. Он, когда фашисты разбежались, находясь в лесу, то ли заблудился, то ли сдаваться собирался. Вообще меня три раза представляли к награде – ордену «Слава». Но, видимо, что-то не срослось.

Закончил войну Владимир Федорович инвалидом, однако от инвалидности отказался. 47 лет он работал на Сибирском химическом комбинате в разных должностях. Сын и дочь от первого и второго брака получили высшее образование и много лет проработали в Томске. 

Еще два года назад ветеран продолжал всерьез заниматься своим здоровьем, применяя медицинские наработки знаменитых докторов и народную медицину, каждый день поднимал гантели. 

Пять лет назад он пообещал высоким гостям, посетившим его, что собирается прожить еще десять лет. И слово он свое держит!

Александр ЯКОВЛЕВ