Год назад перестало биться сердце Геннадия Петровича Хандорина, советского и российского ученого-производственника, руководившего в разное время двумя мощнейшими предприятиями Томской области – Сибирским химическим и нефтехимическим комбинатами, доктора технических наук, профессора, лауреата Государственной премии РФ. 8 августа представители северской власти, Сибирского химического комбината, ветераны почтили память Почетного гражданина ЗАТО Северск Г.П. Хандорина.

Государственный человек

«Называя так бывшего директора Сибирского химического и Томского нефтехимического комбинатов Геннадия Хандорина, я не льщу и не преувеличиваю. Прежде всего имею в виду его высочайший, государственный уровень ответственности на этих должностях за атомное и химическое производства, за качество и безопасность их работы. Его инженерные и научные труды, удостоенные звания именно Государственной премии и Национальной премии имени Петра Великого. Его четыре ордена и звание лучшего менеджера России среди государственных  предприятий России. Да и коллективы, которыми он руководил на обоих предприятиях, впечатляют – около 30 тысяч человек. А еще 10 совхозов и колхозов ассоциации «Рассвет», которые он взял под крыло СХК в начале девяностых, спасая селян от полного краха.

Как большинство физиков-атомщиков, Геннадий Петрович любил книги, находя в них не только удовольствие, но и вполне практические жизненные советы. И когда я однажды попросил его назвать три самых важных решения, которые ему, как руководителю, довелось принимать, он ответил, что никогда об этом не задумывался, всегда исповедовал правило, которое Пушкин вложил в уста Савельича, дядьки Гринева в «Капитанской дочке»: «На работу не напрашивайся, от работы не отказывайся». И, помолчав, добавил: «А вот из многих решений выбирать одно, не самое простое – приходилось…».

Из очерка Соломона Выгона «Государственный человек»

Комбинат и город – единое целое

«Геннадий Петрович родился в Томске в 1932 году. Отец имел специальность техника- строителя: работал то в Томске, то в Анжеро-Судженске, то в Кемерове, и семья постоянно кочевала.

Дед Виктор Федотович был очень религиозным человеком. После революции, несмотря на борьбу с «опием для народа», трудился при Петропавловском храме на какой-то общественной должности типа старосты. Но семья его сына религиозной никогда не была. Геннадий Петрович вспоминал, что в начале 1990-х годов, когда в Северск приехал патриарх Алексий II осветить закладной камень будущего храма, он допустил себе вольность в общении с сопровождавшими святейшего владыку епископами, назвав их святыми отцами. Потом извинился, конечно. А спустя несколько лет вдруг принял крещение в Петропавловской церкви, в той самой, где служил его дед. По воскресеньям он ходил на службу в главный северский храм, построенный тогда, в 90-е годы, совместными усилиями города и комбината.

В детстве Геннадий Петрович мечтал стать военным моряком. Парнем он был крепким, спортивным (занимался лыжами). Но к службе оказался не годен из-за проблем со зрением: как выяснилось на военно-врачебной комиссии, он различает не все цвета. Но судьба дала шанс исполниться его мечте.

- Учился я неплохо, – вспоминал Геннадий Петрович. – Окончил школу с серебряной медалью: одну запятую не там поставил в экзаменационном сочинении. После получения аттестата меня и моего друга-одноклассника вызвали в обком комсомола. Была задача сформировать команду выпускников школ области для военно-морского училища Владивостока. Меня снова отправили на военно-врачебную комиссию, и врачи почему-то дефекта зрения не выявили.

Окрыленный Гена Хандорин отправился во Владивосток, но учиться морскому делу ему не довелось. На утреннем построении абитуриентов старшина вдруг вызвал Хандорина с вещами и отправил домой. Как оказалось впоследствии, он перепутал его с другим парнем из томской команды, жителем Колпашева, который не хотел служить на флоте и упрашивал руководство училища не зачислять его в курсанты.

- Расстроенный, я вернулся в Томск. И тут встречаю моего знакомого Борю Уфимцева, который уже окончил первый курс политехнического. «Давай, – говорит, – к нам, в политех! Я на ХТФ учусь. Такая специальность! В Ереване на заводе работать будем!» Мечта моя рухнула, и на тот момент мне было все равно, где учиться. Пошел в институт и, как медалист, без экзаменов поступил на химико-технологический факультет. Но, признаться, химию я никогда не любил и до сих пор не люблю, – рассказывал Геннадий Петрович, в свое время возглавлявший не только СХК, но и Томский нефтехимический. – Мне была ближе физика. И на втором курсе я перевелся на физико-технический факультет.

Он окончил его с красным дипломом. На защите дипломной работы председателем государственной экзаменационной комиссии был директор сублиматного завода СХК Борис Громов. Выпускники оторопели, увидев в аудитории человека, на груди которого были звезда Героя Соцтруда и знак лауреата Сталинской премии.

Краснодипломникам было предоставлено право самим выбрать место работы. Геннадий Хандорин с одногруппниками отправился сначала в Новосибирск, но рекомендованное в местном обкоме партии предприятие оказалось проектной организацией, и ребята вернулись в Томск. В 10-м корпусе родного института Геннадий вдруг встретил Громова. Тот, вспомнив толкового выпускника, настоятельно посоветовал ехать на «почтовый», устраиваться на комбинат.

В апреле 1956 года Хандорин приехал в Томск-7.

- Город тогда начинался от канала и заканчивался кинотеатром «Мир». В отличие от патриархального Томска народ здесь был крепкий, резкий, нетрепливый, никто лишнего не скажет. Это напоминало атмосферу дикого Запада, описанную в рассказах Джека Лондона. Но, в общем-то, город произвел на меня хорошее впечатление, – отмечал Геннадий Петрович.

Сначала молодого специалиста отправили работать в группу эксплуатации на строящийся радиохимический завод. Занимались приемкой смонтированного оборудования. Приходилось лазить по каньонам, где были установлены аппараты, проверять качество сварки и т.д.

Вскоре Геннадия Хандорина уговорили перейти работать на сублиматный завод, где не хватало кадров. В должности инженера он попал в цех по производству гескафторида урана. Вчерашний выпускник вуза быстро пошел вверх по карьерной лестнице, через два года уже став начальником цеха. А в 1965 году возглавил сублиматный завод. Геннадию Петровичу тогда было всего 33. Но он быстро рос как руководитель, а все потому, что умел общаться людьми, понимал их, учился на производстве.

- В те времена на заводе были несовершенные технологии. И пришлось много потрудиться, чтобы провести реконструкцию производства. Мы старались идти не от теории, а от практики. На основе этих инноваций была построена впоследствии моя кандидатская, а затем и докторская диссертации. Суть работы в том, чтобы освоить производство гекса­фторида урана не из тетрафторида, как это было повсеместно, а благодаря прямому фторированию оксидов. И нам это удалось. Получение тетрафторида урана мы вообще исключили из этой схемы. Когда после реконструкции на сублиматном побывала группа академиков, один из светил науки, походив по цехам и ознакомившись с новой технологией, сказал, довольный увиденным: «Теперь этот завод можно показывать иностранцам».

В 1972 году Геннадий Петрович возглавил химико-металлургический завод, где тоже шла реконструкция производства. В 1980-м перспективного руководителя забрали в главк. В 1985-м после развода с первой женой, за что, кстати, он получил партийное взыскание, Хандорин вернулся на комбинат, где ему предложили скромную должность начальника цеха химико-металлургического завода.

Но проработал он на этом месте недолго. Опытного управленца попросили возглавить Томский нефтехимический комбинат. Геннадий Петрович отказывался: и производство ему не знакомое, и взыскание у него есть – как на это посмотрит ЦК партии?

- А мы на этот счет уже посоветовались с ЦК, – сказал ему первый секретарь обкома Александр Мельников, вызвавший Хандорина для серьезного разговора. – Нам сказали: можно назначать.

Кандидатуру Геннадия Хандорина поддержал и министр Славский: «Хорошие директора везде нужны».

- К тому времени на нефтехимическом комбинате были запущены три очереди, шло строительство четвертой, – рассказывал Геннадий Петрович. – Нефтехим уже работал пять лет и все время считался планово-убыточным предприятием. А все потому, что организация производства была очень плохой. Это проявлялось даже в бытовых мелочах. В первые дни работы знакомлюсь с предприятием, идем по цеху с руководителем одного из производств. Смотрю: висит дверь на одной петле. «Александр Яковлевич, – обращаюсь к нему. – Неужели трудно три шурупа ввернуть?! Ведь нехорошо, неряшливо». И тут оказалось, что своих слесарей, электриков на производствах нет. Существует единая централизованная ремонтная служба, куда нужно направлять заявку по любой мелочи. Там ее рассматривают и включают в план работы. Нужно месяцами ждать, когда дверь на место встанет. Абсурд.

Понимая, что самая лучшая организация труда в Минсредмаше, Геннадий Петрович попросил директора СХК Степана Ивановича Зайцева прислать ему своих специалистов – главного механика, главного энергетика, начальника ПТО и т.д., чтобы они дали рекомендации, как организовать производство. С этими предложениями по изменению структуры предприятия новый директор Нефтехима обратился к министру химической промышленности. Тот инновации одобрил. И вскоре на ТНХК все производства стали заводами. У каждого – директор, главный инженер, штат различных специалистов, в том числе собственная ремонтная служба. Были введены диспетчерский контроль и строгая отчетность с обязательным внесением замечаний и предложений, необходимых для улучшения работы предприятия.

Вторая проблема, которую удалось решить новому директору, – текучесть кадров: за год коллектив предприятия обновлялся наполовину, что, естественно, не могло не сказаться на производительности труда. Как удержать профессионального работника? Высокой зарплатой и предоставлением жилья. Предложение Хандорина поднять среднюю заработную плату на предприятии со 150 до 300 рублей министр также поддержал: уж очень всем хотелось наверху, чтобы комбинат, в строительство которого было вложено столько денег и сил, наконец-то вошел в нормальное производственное русло. В Томске началось строительство жилья для химиков. Правда, работникам Нефтехима в новых домах доставалось всего процентов 25 квартир, остальное уходило жителям снесенных избушек, военным, очередникам и т.д., но дело сдвинулось с мертвой точки.

После всех этих реформ текучесть кадров резко сократилась, а через год завод дал первую прибыль.

В трудные времена Геннадий Хандорин возглавлял СХК. Передряги начались уже в 1992 году, когда начали менять структуру предприятия, внедрять рыночную экономику. Гос­оборонзаказ сокращался, из-за чего объемы производства падали. В стране не хватало денег. За выпущенную продукцию можно было вообще не получить ни копейки. Выкручивались за счет взаимозачетов.

- Наша атомная станция и ТЭЦ отпускали электроэнергию, – привел пример Геннадий Петрович. – Минэнерго распределяло эту задолженность между Новосибирскэнерго, Кемеровоэнерго, Кузбассэнерго, Красноярскэнерго. Все нам были должны. И мы на предприятии специально создали рабочую группу, задача которой была благодаря взаимозачетам погасить долгами за отпущенную энергию уже нашу задолженность перед кем-либо – например, за транспортные расходы или уголь. Выкручивались по-всякому. Часть зарплаты рабочим выдавали талонами на питание в столовых управления рабочего снабжения. Потом мы с УРСом постепенно расплачивались. Талоны эти тогда прозвали «хандориками».

Но изменения к лучшему были не за горами. Сибирский химический комбинат вышел на международный уровень: низкообогащенное урановое топливо продавали французам, немцам, корейцам и даже американцам. Приличная доля валюты оставалась у предприятия. Геннадий Петрович вспоминает, как по одному из контрактов с Южной Кореей часть прибыли они обязывались потратить в этой стране. Так в Северске появились видеомагнитофоны «Ким», автобусы «Хендай» и конструкции закрытого хоккейного корта, который не был рассчитан на снежные сибирские зимы, и поэтому их пришлось усиливать.

Комбинат по-прежнему поддерживал строительство в городе, по титулу УКСа вводилось жилье. А благодаря поддержке подшефных совхозов и созданию по инициативе Геннадия Хандорина сельскохозяйственной ассоциации «Рассвет», куда вошло десять хозяйств Томского, Кожевниковского и Асиновского районов, в эпоху дефицита в городе продавались свежие овощи, молоко и мясо.

- Понимаете, для меня жизнь города и комбината – это единое целое. Одно без другого не может быть, – сказал Геннадий Петрович. – Руководители предприятия всегда старались, чтобы их работники жили в комфортных условиях, поэтому они никогда не оставались в стороне от городской жизни…»

Сергей Новокшонов, «Диалог», 2017 г.

Достойная жизнь на благо Родины

«Геннадий Петрович всегда занимал активную жизненную позицию: избирался депутатом нескольких созывов представительной ветви власти, являлся членом Общественной палаты Томской области, в последние годы возглавлял Общественный совет, созданный при мэре ЗАТО Северск, читал лекции в Томском политехническом университете, был инициатором создания «Томского атомного центра».

Он был личностью легендарной, человеком целеустремленным и смелым, принципиальным и неравнодушным. Он широко известен общественности как один из ведущих атомщиков современности, талантливый организатор. Специалисты отмечали, что его идеи во многом определили развитие производств, уровень международных отношений на исходе прошлого столетия. Геннадий Петрович был генеральным директором СХК с 1990 по 2000 годы, в непростые времена, когда комбинат нес бремя ответственности не только за производство, но и за социальную сферу, отвечая за очень многое, включая детские сады, дороги, электрические сети, теплоснабжение. И Хандорину удавалось успешно решать все эти вопросы. А еще мы очень ценили Геннадия Петровича за его активную жизненную позицию. Благодаря ему городской общественный совет не оставался в стороне ни от одной городской проблемы. Для многих, кто знал Геннадия Петровича, он останется в памяти профессионалом высочайшего класса в атомной энергетике, Учителем с большой буквы, человеком, заслуживающим глубоког
о уважения и искренней благодарности за пример достойной жизни  на благо Родины".

Григорий Шамин, председатель Думы ЗАТО Северск

«Геннадий Петрович Хандорин – Почетный гражданин  города Северска,  ветеран атомной промышленности, активный общественный деятель. Он был не только свидетелем исторических событий, но, по сути, сам создавал историю.

Мне выпала честь лично знать Геннадия Петровича –  глубоко порядочного, масштабно мыслящего человека, который умел смотреть вперед. К нему всегда можно было обратиться за мудрым советом, и для меня, как руководителя города, его мнение и оценка  были очень важны.

Биография Геннадия Петровича –  пример служения и преданности любимому делу. В нашей памяти он навсегда останется принципиальным, жестким, но справедливым руководителем, Человеком-Легендой, Человеком-Эпохой».

Николай Диденко, мэр ЗАТО Северск