Андрей Калугин на специальную военную операцию пошел добровольцем в апреле 2022 года. При выполнении боевых задач он, сержант, неоднократно был контужен от минно-взрывных ударов. 

До СВО Андрей, как индивидуальный предприниматель, занимался металлообработкой, открыв и создав на арендованных площадях полноценный цех со станками, некоторые из которых довольно-таки большие, весом до 6,5 тонны (в свое время окончил профессиональное училище № 10, получив рабочие специальности токаря, слесаря, фрезеровщика). Хорошая работа, отличная семья – любимая жена Люба, три сына. 

Когда он сказал о своем решении подписать контракт, жена его поддержала, но сильно переживала, волновалась, а пацаны гордились отцом. 

- А как по-другому? – говорит Андрей. – Будем мы здесь отсиживаться – пойдут туда молодые ребята. Терять всегда есть что и всегда есть кому. Просто сложившаяся там ситуация потребовала принятия такого решения.

О том, как воевал, а потом реализовал себя в мирной жизни, Андрей Сергеевич, награжденный медалью «За отвагу», медалью «За боевые отличия» и медалью «Участник специальной военной операции», рассказал, отвечая на вопросы журналиста газеты «Диалог».

Чтобы ударить метко, нужна разведка

- Да, как началась спецоперация, я пошел добровольцем. Прошел комиссию здесь, в Северске, категория годности А. Попал в 24-ю отдельную бригаду специального назначения ГРУ, которая дислоцируется в Новосибирске. Заключив в бригаде контракт, отправился туда: на самолет – и вперед. Служил на должности разведчика.

Один из самых первых у нас был штурм города Красный Лиман и его окрестностей – поселков Диброво, Ямполь и еще ряд мелких населенных пунктов.

Мы, разведгруппа из 12 человек, прочесывали лесополосы, выявляли вражеские диверсионно-разведывательные группы и уничтожали их. Кроме этого, вели картографию: наносили на спутниковые карты (у нас были спутниковые планшетники) возможные укрепрайоны на случай, если вдруг где-то там появится враг, танковые мины, где что было заминировано. А также зачастую ходили в глубокий тыл врага для совершения диверсий и опять же для выявления скопления противника. Как говорится, в разведке в крайней редкости вступаем в бой. То есть основными нашими задачами, как и других разведгрупп батальона, были выявление и обнаружение, наведение и корректировка.

Правда, неоднократно у нас тоже были и стрелковые бои. Когда штурм Лимана проходил, мы неделю в окопах без остановки молотили по противнику, оттесняли его. Тогда против нас стояла 79-я десантно-штурмовая бригада ВСУ. Мы ее всю уничтожили. Уже в последние дни, когда они начали отступать, у них командир бригады, позывной «Скиф», сказал своему начальству (мы это по радиоперехвату поняли, у нас тогда радиоразведка хорошо отрабатывала): «Все, ухожу. У меня осталось от бригады десять человек. Больше позиции держать не могу».

Лисичанск штурмовали тоже, заходили через населенный пункт Тошковка. Тогда наша разведгруппа крепко попала в засаду. В лесополосе попали под плотный огонь. Нас метров с тридцати два пулемета как выстригли. Ни бугорка, ничего. Целых, без пулевых, без осколочных ранений, нас только двое вышло. Остальные все посеченные, один погибший.

Мне тоже маленько досталось от «Града». Прилет ракеты был рядом, меня просто выкинуло в сторону. Состояние тяжелое: круговерть, жара, ничего не понимаешь. По зеленке своих раненых пацанов тащили и их оружие. А позади идущая разведгруппа прикрывала нам отход.

Так откатывались, оттаскивались мы потихонечку. В среднем каждый разведчик на себе не меньше пятидесяти килограммов тащил. Это бронежилет, шлем, ранец десантника, где лежит все необходимое для ведения как минимум трех суток боя (когда иссякает боекомплект, специальная группа его подвозит) – патроны, гранаты, реактивные штурмовые гранаты. Соответственно, если разведчик ранен, и его надо унести на себе, то есть плюс еще как минимум 80 килограммов. Попробуй, дерни этот вес! А еще надо и бежать, и отстреливаться… А жарища ужасная! Не совсем простые условия. Но ничего, привыкаешь. 

Старый – значит, мудрый

Я был заместителем командира группы головного дозора, состоящего из трех человек. Командир сам решает, кого из наиболее подготовленных бойцов назначить на эту офицерскую должность. Это та тройка, которая уходит вперед от основной  группы. Потом сзади идет основное ядро – там находится командир группы, пулеметы, медицина, автоматчики и тыловой дозор, в котором у нас, как правило, ходили два человека. Это те, которые постоянно смотрят, что происходит сзади, чтобы не вышло так: мы прошли, не заметили какую-то засаду, и нас начинают зажимать. Если вдруг такое произошло, то начинаем разворачиваться согласно своему штатному расписанию, то есть где ты должен находиться, и вести бой. Потому что уже понимаем, что находимся в полном окружении.

У меня был позывной «Старый». Ребята предложили, а я согласился. Потому что я был самый старший в разведгруппе, даже старше командира, которому тогда еще не исполнилось и 25 лет. А мне на тот момент было 37 лет, остальным – 20 лет, 21 год. 

И я, как самый старший в группе по возрасту, в сложных ситуациях старался поддержать, подбодрить молодых ребят, если в том была нужда. 

Паника – это стопроцентная погибель. Об этом я им не раз напоминал. Вообще, когда я ребятам объяснял какие-то вещи, всегда произносил слова с уверенностью, и они начинали тебе и в тебя верить. Это, наверное, как маленький ребенок идет с отцом, который его за руку держит, и чувствует защиту, уверенность.

Мне тоже бывало страшно, но тогда вырабатывается адреналин, и ты быстрее ползешь, быстрее копаешь. У нас была ситуация – во время обстрела наш пулеметчик, без помощи лопатки, руками закопался в землю на тридцать сантиметров.

А бывало, обернешься, смотришь, у кого в глазах страх посеян, улыбнешься, с оттяжкой палец к верху поставишь, скажешь: «Давай не дрейфь там». Он улыбнется, вроде ему на душе полегчало. 

Лучше патроны, чем макароны

В подразделении, в котором я был, в 24-й бригаде, конечно, проблем с питанием, обмундированием не было. Это все-таки спецназ, элита наших Вооруженных сил. Выдаваемый на сутки сухпаек, в котором находится, как правило, две каши, тушенка, паштет, галеты, растворимые напитки, чай, витаминки, шоколад, повидло и даже жевательная резинка, я никогда не съедал. В основном выбирал из него, как и другие, продукты, содержащие глюкозу – шоколад, желе и подобное. То есть что попало не таскали на себе. Потому что там каждый грамм был на счету. Лучше, как говорится, еще патронов маленечко взять, ведь всякое бывает.

Да, водички брали из расчета двести-триста грамм на сутки на человека. Самое главное – много не пить. Начинаешь пить – у тебя в организме начинает неправильно распределяться вода, которая с тебя напрямую вытекает на жаре. Отекают ноги, и ты уже не боец, уже подставил всю группу, всю роту, соответственно весь батальон. 

Всегда важны сноровка, учеба, тренировка

У нас парней много было отчаянных, попадали под обстрел. Оттаскиваешь их по максимуму, оказываешь им первую медицинскую помощь, если человек сам себе не может ее оказать. Используешь его жгут, его аптечку. Если не хватает чего-то, начинаешь потрошить свою.

Всегда аптечка первой помощи у тебя спереди. Если где-то ранение – поза эмбриона, чтобы ты мог из нее достать и вколоть промедол, достать жгут, а также воспользоваться быстросъемным жгутом, который расположен на груди. Тут же по рации доложил: такой-то, триста, ранение туда-то, допустим, артериальная кровь остановлена. А если не получается кровь остановить, к тебе уже начинает кто-то из более опытных бойцов подползать, чтобы оказать помощь.

Медицинской подготовке, тренировкам очень большое внимание у нас оказывалось. А вообще, все свободное время, когда нет штурмов, у нас было как в нашей поговорке: что ни отдых, то активный, что ни праздник, то спортивный. Просто так без дела не сидели. Оружие начищено, там полностью разборка, обслуживание патронов, магазинов – готовишься. Потому что в любой момент могут сказать: через два часа выезжаем. Лишней информации никогда не было. 

Домом пахнет

В отпуске я не был и не просился, не такой уж большой срок службы у меня был. А посылки из дома получал. Однажды супруга отправила мне мой любимый маскхалат. Достал его из посылки, понюхал – стиральным порошком, домом пахнет. Классно! У него хорошая расцветка, он легонький. На нем ни замков, ни клипс – на пуговках, на резиночках. Я его еще до войны брал – в лес за грибами и ягодами сходить, с собакой погулять, на охоте и рыбалке побывать. Вот так домой и привез его. 

Использовал ли я его при выполнении боевых задач? Конечно. Последний раз его так в крови запачкал, думал, не отстираю. Кровь засохла, колом встала, воняет, как собака. Что произошло? А это я своего товарища вытаскивал, когда мы попали в засаду. 

Мирная, но не менее активная жизнь

У Андрея контракт был заключен на полгода, и он, пройдя аттестационную комиссию, уволился, после чего была объявлена частичная мобилизация. Все обещанное ему как контрактнику получил. И льготы все оформил, правда, от санаторно-курортного лечения отказался, считая, ему оно ни к чему. А если понадобится куда-то поехать отдохнуть – у него есть свой личный транспорт.

К мирной жизни Калугин привыкал почти год. Поначалу он, оказываясь, например, в лесу, инстинктивно сразу смотрел под ноги, нет ли там растяжки. Запоминал бугорки, где, если вдруг что, можно спрятаться. Занявшись своим прежним делом (уходя на СВО, он переоформил предприятие на супругу, а, вернувшись, оставил все как есть, сейчас еще работает у индивидуального предпринимателя водителем грузового автомобиля), признается, что испытывал дискомфорт от работающих станков. Резкие, быстрые движения механизмов, шум вызывали тревогу, раздражение. И общаться с людьми у него не было желания. Но сейчас это уже давно в прошлом. 

- Семья, дети – это оплот, такая крепость и поддержка, в которой ты начинаешь обратно привыкать к мирной жизни, – замечает Андрей. – И власть нас, ветеранов СВО, не обделяет вниманием, вовлекая в различные проекты и общественную работу. Вот в День Государственного флага России я посещал детский сад № 7. У меня сердце сжалось, глаза заблестели, когда смотрел на дошколят: как они стоят по стойке смирно, глазки подняли верх на флаг и гимн поют. Они его знают с самого малого возраста! И нам, ветеранам, когда приходим на подобные мероприятия, становится тепло и приятно на душе. Ведь мы воевали и отстаивали этот гимн, флаг, герб – нашу страну.

В Северске будет открываться филиал федеральной общественной организации «Ветераны СВО», силы которой направят на вовлечение ветеранов специальной военной операции в общественную, культурную, политическую и спортивную жизнь, волонтерскую деятельность, наставничество и патриотическое воспитание молодежи.

Мы и сейчас, еще до официального открытия филиала, создали свое объединение, группу в социальных сетях. Периодически проводим собрания, привлекаем ребят-ветеранов к военно-патриотическому воспитанию молодежи, пригашая их на школьные уроки мужества, разговоры о важном, торжественные линейки по понедельникам с поднятием флага страны и пением гимна России и на многие другие мероприятия.

Отметим, что Андрей Калугин является участником региональной программы подготовки управленческих кадров из числа ветеранов и волонтеров СВО «Наши Герои», созданной по инициативе губернатора Владимира Мазура и по аналогии с федеральной программой Президента России Владимира Путина «Время героев». 

- Отбор в эту региональную программу был очень жесткий, серьезный – на одно место претендовали тридцать человек, – рассказывает Андрей Сергеевич. – Преподавательский состав высококвалифицированный. Сейчас готовлюсь ко второму модулю обучения. А всего их у нас будет четыре, и межмодульное обучение плюс стажировка. Наставник у меня Павел Петрович Хрячков, который сейчас является главой Томского района.

А 14 сентября Андрей Калугин стал депутатом Думы ЗАТО Северск пятого созыва. Избирался на округе, где проживает. Победил с явным преимуществом. Признается, что депутатство для него – это как прыжок без парашюта. Но готов при поддержке депутатов, которые не первый срок избираются в этот представительный орган власти, разобраться во всех нюансах этой работы.

Он так и говорит:

- Готов работать в интересах жителей нашего города и быть связующим звеном между ними и городской администрацией. Желание есть, запал – тоже. 

Александр ЯКОВЛЕВ