Четверг
28 марта 2024г.
22:47
место для соц сетей
 
Свежий выпуск
№10 от 15.03.2024
№ 10 (368)
 
Социальные сети
Поделиться газетой «Диалог»
 
НА ГРАНИЦЕ
Про Василия Алексеевича Мартынова многие говорят, что у него олимпийский характер:  выносливый, целеустремленный, невероятно трудолюбивый. Словно стержень у него внутри стальной – не поддается он никаким трудностям-невзгодам.  Всегда с высоко поднятой головой, всегда в прекрасной физической форме (всю жизнь занимался лыжами, боксом, бегом, не чурался никакой работы). Это сейчас, когда стукнуло 89, уже серьезно подводят ноги, но дух ветерана сломить возраст не может: он по-прежнему командир в большой семье, надежда и опора дочерей, внуков и маленького правнука. Сейчас, когда времени свободного много, любит вспоминать былое, читать историческую литературу, рассматривать  фотографии из прошлого.

- Иной раз подумаешь, как все смог пережить-вынести наш народ? Ведь столько испытаний выпало на долю, - удивляется ветеран. - Но потом понимаешь: из другого теста были люди сделаны. Закалка у них была серьезная. С детства каждый из нас надеялся только на себя…
Василий Алексеевич Мартынов призван в армию Шегарским райвоенкоматом. Сержант 63-го пограничного отряда на Дальнем Востоке. Воевал с Японией. Награжден орденом Отечественной войны II степени, медалями «За победу над Германией», «За победу над Японией».
Родился В.А. Мартынов 14 января 1927 года (по паспорту 15 февраля) в деревне Покровка Шегарского района Томской области. В те годы деревня была большой, а теперь-то ее уж и нет на карте Томской области.  Мать  умерла, когда Васе было три года. Старший брат Миша остался с отцом, а мальца отдали к бабушке в деревню Юкора Кривошеинского района. Но вскоре умерла и бабушка. Дед хоть и мастеровым был: делал сам балалайки, гармони, гитары, ложки-поварешки из дерева мастерил, но ребенка воспитывать не взялся. Отправили мальчишку назад в Покровку. Отец к тем порам женился, у них с мачехой пошли дети – Толя, Надя. Надя умерла, когда ей было 16 лет, а Анатолий, который был младше Василия на 7 лет, умер  нынче.
- Жили очень трудно. Я помогал нянчиться с Толиком. Когда он подрос, мы с братом часто ходили на рыбалку, охоту, по грибы да ягоды. Стрелял я отлично, - вспоминает ветеран. - В школу я ходил в Покровке, окончил 4 класса, а потом устроился в колхоз. Работал много – пахал, сеял, на мельнице работал, молотил.
В 1943 году Василия Мартынова призвали в армию, хоть ему еще и не исполнилось 18 лет.
- Но армии нужна была свежая кровь, новые силы, - поясняет Василий Алексеевич - А кроме нас, юнцов, и брать-то было некого. Сначала прошел курс в учебке, окончил снайперскую школу. Направили на границу на Дальний Восток. Служил на Амуре в 63-м пограничном отряде. Задерживал нарушителей японских. Те были хитроумными, отчаянными…  Как-то я здорово отличился, за это мне должны были дать отпуск. Но генерал-майор Никифоров приказал прекратить давать отпуска, поскольку было много случаев нарушения границы.
Старший брат Василия Алексеевича Михаил тоже воевал, дошел до Берлина. Вот уж кого все тяготы войны ни на грамм не миновали. Весь израненный был, больным вернулся домой…
- А для меня в 1945-м война не окончилась, - говорит ветеран. - Направили меня в Хабаровск в школу снайперов. Я должен был стать инструктором, но генерал-майор Никифоров сказал, что я не годен для этого. Почему? У меня с детства правый глаз не видел, но я отлично стрелял, целясь левым глазом. Все равно забраковали: «Как ты будешь учить правшей, если сам левша?» Из Хабаровска меня отправили в 57-й пограничный отряд на озеро Ханка, из которого вытекает речка Сунгач.
Используя разведывательные данные, пограничники составили справки о системе японских военных объектов в приграничном пространстве, а также погранично-полицейских кордонах противника. В справках указывали численность и вооружение личного состава погранично-полицейского кордона, национальную принадлежность служащих, характер оборонительных инженерных сооружений, наличие средств связи и особенности местности, людские и материальные резервы. На основе этих данных строили оборонительные сооружения, разрабатывали операции. 

- С началом наступления мы выполняли боевые задачи, - рассказывает наш собеседник. - Наше дело - охрана государственной границы; ликвидация погранично-полицейских постов и гарнизонов противника возле границы; оказание содействия полевой армии в форсировании водных преград; помощь первому эшелону РККА в ориентировании на местности; охрана тыла действующей армии; обеспечение флангов фронтов; оперативное прикрытие слабых участков линии фронта; проведение десантных операций на островных архипелагах и побережье противника.
На вооружение пограничников были автоматы, винтовки, ручные пулеметы, ручные и противотанковые гранаты, бутылки с горючей жидкостью, взрывчатые вещества. Имелось и тяжелое оружие - станковые пулеметы, минометы 82 мм, противотанковые ружья. У штурмовых групп были ножницы для резки проволоки, лестницы, веревки с крючьями, ножи, карманные электрические фонари, ракетницы, набор сигнальных патронов, плавательные моторные и ручные средства. 
- Однажды нам приказали задержать пароход противника, - вспоминает ветеран. -  Сопротивлялись японцы отчаянно, бросались в воду с оружием, но их, вынырнувших, все равно добивали, расстреливали наши. Мы корабль все-таки взяли. Один японец спрятался в коридоре, затаившись с ножом. Я его заметил, откинул штыком в сторону, а мой сослуживец Кондрашов 1924 г.р. расстрелял его в упор. А иначе никак, ведь никто из нас не хотел умирать… Корабль нами был взят.
Василий Алексеевич признается, что на войне тяжело и страшно.  Но, по его словам, это работа – тяжелая и необходимая, ибо врага нужно было остановить.
- Позже пограничников собрали в группу – человек в 60-70, мы шли тылами, - продолжает свой рассказ ветеран. - Армия наша уже была впереди, но некоторые воинские части японцев остались незамеченными. С ними-то мы и столкнулись. Вот тогда меня  ранили в ногу. Правда, ранение было не тяжелым. Мой товарищ,  Радзивинский,  меня перевязал-перемотал как надо. Я чувствую, что ходить могу, а потому решил в части никому не говорить о своем ранении. Не в моих правилах было говорить, что я раненый-контуженый, жизнью напуженый. Сильно не хотел я валяться на койке, в тыл возвращаться. Лучше уж солдатскую лямку тянуть. Впрочем, мы идейные были, понимали, что Родину защищаем… Капитан заприметил, что я хромаю, спросил: в чем дело? Но я не признался, натер ногу, говорю.
В 1946 году, когда стали набирать силы для службы в Закавказье, Василий Мартынов решил позвонить майору Кузнецову.
- Насмелился, набрал номер, представился, а лейтенант отобрал у меня трубку: мол, не имеешь права говорить с начальством, - вспоминает Василий Алексеевич. - Но Кузнецов велел: «Отдайте трубку солдату!» Короче, пригласил меня на службу. На Кавказе я служил с 1946 по 1951 год. Призывать-то в армию некого было. Нам пришлось восполнять пробел. Служил в г. Нахичевань.
На Кавказе Василий Мартынов особенно отличился. А дело было так. Как-то солдат с вышки заметил что-то подозрительное с той стороны реки Сундач в камышах. Очевидно, нарушитель ждал момента, когда наряд пройдет, и он сможет беспрепятственно пересечь реку. Мартынов попросил дать возможность не присутствовать на боевом расчете, чтобы покараулить, когда нарушитель начнет действовать.
- Залег я в камышах. Лежу себе, а маленькие черепашки плюхаются в прибрежье.  На вышке у часового закончилось дежурство, расчет прошел мимо, тут я глаза протер, - говорит Василий Алексеевич. - Повернул голову, вижу, с той стороны идет человек. На голове чалмой одежда намотана.  Думаю, как бы шелохнуться, иначе он услышит, и все сорвется. Когда он перешел границу, стал приближаться к нашему берегу, я понял, что пора задерживать. Но как? Оружия-то с собой нет! Я поймал руками камень, выскочил ему вслед и со всей мочи толкнул камнем в спину. Он подумал, что оружие. Вот так я его и подталкивал, пока не поднялись на железнодорожную насыпь. Признаться, было страшно, что мне в спину пальнут. Кто ж знал, один он или с подмогой?  Только вышли на насыпь, я его толкнул сильней. Он просто вылетел на дорогу, я прыгнул следом. А там уже поспешил мне на помощь наш наряд с автоматами. Передал я нарушителя своим, а сам побежал за своими штанами, где я сидел в засаде. Как выяснилось, я взял матерого американского разведчика. За это  командира нашей заставы Стручаева отправили в военную академию. Меня тоже направляли на учебу, но я не согласился – очень устал служить. Вот тогда-то мне дали большой отпуск в 50 дней…
- Какой же пограничник без собаки? - спрашиваю я Василия Алексеевича.
- Да никакой, - улыбается ветеран. - На границе собака – верный друг, надежный помощник, смелый боец. У меня тоже были четвероногие сослуживцы – овчарки. Правда, у собак, как и у людей, натуры бывают разные. Кто-то смелый и прямолинейный, беззаветно преданный, а кто-то не любит лишний риск, берет мудростью. На Дальнем Востоке, помню, прибилась к нам, армейским, собачонка. Можно сказать, щенок-подросток, на волка похожий. Куда я – туда и он. Война, всем голодно. Мы порой промышляли и рыбалкой, и охотой. Как-то решили разжиться мясом – пошли коз пострелять, но наткнулись на медведя. Так, веришь, пес не спасовал, кинулся на зверя, рвет его. Вернулись с богатой добычей. А позже у меня тоже был умнейший пес – все понимал даже без слов. Бывало, жестом покажешь, а он тут же выполняет команду. Как-то случился прорыв на седьмой заставе. Собака вывела на след нарушителя, несмотря на то, что прятался тот в подземных ходах. Выкурили, можно сказать, мы его оттуда, пристрелили, когда попытался уйти через реку…
Демобилизовался Василий Мартынов в 1951 году.
- Устал, - говорит. - От службы очень, ведь граница – это тебе не сторожка! Шутка ли, по 12 часов вахту несли на ногах. Некогда прохлаждаться – надо быть постоянно начеку. А расстояния-то какие, а ответственность!
Вернулся он в Томск. Надо было как-то устраиваться в жизни. А тут стройка, оказывается, под боком грандиозная идет. Устроился на «почтовый ящик» на ДОК мастером. Одновременно с работой учился – окончил вечернюю школу, курсы механизаторов, техникум. Очень ответственным был, работящим – план перевыполнял всегда. Стали его на руководящие должности выдвигать, ведь такой не подведет!
- Все, что в городе строилось, – дома, дом культуры, больница, школы – это и наши объекты по праву. Ведь окна, двери, полы – все изготавливали у нас на ДОКе, - не без гордости говорит ветеран.
Сейчас пенсионеры вспоминают: начальником цеха он был хорошим – требовательным, но справедливым, порядок любил во всем.
- Это проявлялось и в том, как он вел дела. Если отдавал какие-то распоряжения подчиненным, то задачу ставил по-военному четко, ясно, конкретно, - говорят дочери Василия Алексеевича. - Да и внешне он всегда старался приятное впечатление произвести. Брюки, рубашки всегда сам утюжил, никому не доверял!
- Ушел я с ДОКа, когда мне исполнилось 55 лет, - продолжает свой рассказ Василий Алексеевич. - Не хотели с производства меня отпускать… Но дома сидеть, ясное дело, я не смог. Пошел бригадиром на ГМЗ (гравийный механический завод). Год там отработал, а потом ушел на гравкарьер машинистом-механиком на земснаряд. Плавал, добывали песок, гравий. Даже когда пенсионный возраст подошел, не бросил работу. Когда тяжеловато стало на земснаряде, устроился на этом же карьере сторожем.
- На заслуженный отдых он позволил себе уйти только в 2001 году, - рассказывают дочери. - Правда, отдых – это громко сказано, ведь он дома все всегда сам делал, не гнушался никакой работы. А в огород он сколько труда вложил! Недавно только перестал копать-садить-полоть – ноги болят сильно…
- А без труда не может быть хорошего человека, - убежден Василий Алексеевич. - Я вот сызмальства работал, потому и долгожитель!


Ирина ЯКОВЛЕВА  
                        
                        
Выпуск № 18 (1372)
Поделиться в соцсетях:

 
Календарь
 
Информация
График работы редакции «Диалог»
понедельник — четверг
9:00 — 18:00

пятница
9:00 — 16:00

Газета выходит каждую пятницу.
Подать объявление и рекламу в текущий номер можно до 11:00 четверга.
 
Погода
ПОГОДА в Томске