Ветеран военной службы войсковой части 3478 
майор в отставке Виктор Никитович Луценко родился 5 декабря 1935 года на станции Глушково Курской области. Родители у него были железнодорожники. Отец работал на железной дороге. В семье было 
трое детей. 

Помню военное время

Говорит, из военного времени помнит несколько фрагментов. Например, как с мамой они пытались добраться на лошади к бабушке. Только в яр опустились – пролетает над ним вражеский самолет. Строчит из пулемета, сбросил небольшую осколочную бомбу. Лошадь рванулась, корзина со скарбом вывалилась. Мать кричит: «Ты жив?!» Он говорит: «Жив». Это его первое впечатление о войне.

Еще  помнит, как у них на станции трое суток не было власти вообще никакой - тишина была. Безвластие. И приходит тетя, папина сестра, приносит пачку цветных карандашей. Оказывается, в это время разбомбили склады. И жители то, что там осталось по мелочевке из канцелярских товаров, растащили. 

Запомнился ему и  второй налет. Он с сестрой на копне сена находился. Пролетел самолет - треск, шум. И они с копны спрыгнули, спрятались за ней.

А далее в памяти осталась картина брожения вокруг станции. Нехорошие люди внесли маму, комсомолку и активистку, в список нелояльных к новой власти. Подкинули его немецким захватчикам. А хорошие люди подсказали ей: «Нина, уходи с детьми». И она с ними по деревням, в радиусе пяти километров вокруг станции, ходила. На ней – юбка, кофта. За плечами рюкзак. На руках - младший брат, которому исполнилось полтора года. Рядом за юбку держится сестра, а он сзади идет хнычет. Так они пришли в деревню Серповка.

А потом они схоронились в деревне Кобылки. Летом жили в разбитом совхозе, который немцы объезжали. Потому что там девочка и мальчик с тифом лежали. Дорога через совхоз пролегала. Немцы едут по ней, увидят предупреждающую надпись, загалдят и сразу, не заходя никуда, покидают это место. 

Однажды весной он с товарищем играл. И мимо проходил немец, ударил ногой по кадке, на которой они сидели, и они в лужу упали. 

Как поясняет Виктор Никитович, фашисты в районе Курской Дуги остановились и около двух лет там стояли. В сорок первом их «подвинули», а в сорок третьем году за  восемь километров от Глушково, где немцы находились, уже наши войска дислоцировались. Периодически они постреливали по станции, держали в напряжении немцев. Как только начиналась стрельба – они бегут в яр.

Помнит и двух немцев, которых к ним перед фронтом привезли. Один подошел к сестре отца, говорит: «Я Коминтерн. Война дерьмо». Показывает какую-то звездочку коминтерновскую. Как-то он получил посылку – а немцам богатые посылки  слали, и угостил шоколадкой. Свою семейную фотокарточку показывал. А его напарник тяжелый был человек. Все время спал с винтовкой.  

Еще был запомнившийся момент, когда они с мамой на двуколке из деревни к бабушке на станцию за картошкой шли. Мама в оглоблях, он ухватился за колеса, на которые набился выпавший перед тем снег. Им надо было выехать из яра, с горы выехать наверх. Три раза обрывались, скатывались с нее – тащат, тащат двуколку, не выдерживают и плывут назад. Четвертая попытка им  удалась. 

Когда они жили в деревне Кобылки – бегали зимой каждое утро босиком в туалет, который был на огороде в метрах двадцати пяти от жилища. 

Помнит, и как уходящие немцы жгли факелами другую деревню, а они с мамой в это время находились в железнодорожной будке, где ранее жили обходчики. Такие будки по железной дороге через каждый километр стояли. Приехала небольшая группа немцев на машине: мол, здесь будет стоять батарея.  

Выгнали их из будки, а рядом с ней лог, яр проходил. Куда им деваться? Они в яр в ночь и ушли. И в эту ночь началось наступление наших войск. Всю ночь гремело. Через яр летят «трассы» - туда и отсюда. Правда, от немцев – редко. 

А они с мамой лежат, дрожат. В яру склон был покрыт орешником, на котором, опираясь и цепляясь, они пытались спать. Пошла гроза, пошел ливень. И все поплыло, понеслось по яру – всевозможные тряпки, вещи. А там много людей всегда пряталось, станцию по ярам разогнали, когда наступление началось. Женщины поднялись, закричали, пытаясь поймать свое тряпье. Кому-то удалось это, кому-то - нет.  

Утром они пришли к будке -  тишина. И через какое-то время они увидели наших разведчиков на тачанке с пулеметом, которую они «качали» и таким образом передвигались по рельсам. 

Как говорит Виктор Никитович, Курская битва дней десять шла. А потом, когда там немцев размололи, наши пошли в наступление. Как-то утром, выйдя из яра, они с мамой увидели, как по полю в тумане прошла цепь наступающих военнослужащих.

Срочная 

Как Виктор Луценко стал военным? Очень просто, говорит он. В железнодорожную школу № 35, в которой он учился, приходили товарищи из военкомата. Они посматривали на ребят и спрашивали, кто желает после десятого класса идти в военное училище. И он, девятиклассник, тогда сказал: мол, запишите меня в авиацию. Виктор к тому времени был физически развит, занимался акробатикой, затем перешел на гимнастику. На школьных переменах – перекладина, брусья.  

А потом в десятом классе он на медкомиссию не попал. Заболел гриппом, который дал осложнение. Прямо в классе упал. Его в больницу положили. Но мысль о службе в армии он не оставил.

Виктор окончил школу, затем - профессиональное техническое училище. Получил диплом тракториста-машиниста. С группой ребят работал на целине. Затем, вернувшись на свою малую родину, трудился сушильным мастером на «Заготзерно». 

С этой позиции его и забрали-призвали на следующий год в армию. В Курске ночью их погрузили в эшелон. Попал он с товарищами в двухосный вагон в конце эшелона. Скорость была большая, и их сильно болтало. У некоторых ребят кровь из носа пошла. 

Прибыли они в г. Броды Львовской области – в войсковую часть 3350. Это был учебный полк войск Украины. 

Периодически в праздничные дни они в составе мотострелкового батальона выезжали в Киев для обеспечения порядка, ночами несли патрульную службу совместно с милицией. Там они размещались в войсковой части 3217 – в киевском мотострелковом полку оперативного назначения, в котором впоследствии Виктор, получивший в «учебке» отличные оценки по всем дисциплинам, и служил в должности командира отделения. 

В киевском мотострелковом полку они, как положено, занимались боевой и политической подготовкой. Много времени уделяли огневой подготовке. Летом их направляли в армейские лагеря. Стрельбы, гранатометание, боевая подготовка, тактическая – и так до осени.   

«Стрельбище от города было в трех километрах. Туда и обратно надо было бежать, - вспоминает Виктор Никитович. -  Рядом со стрельбищем располагалось танковое училище. Они из танков палят по своим мишеням, мы – по своим мишеням, как горохом сыплем по сравнению с ними. Вообще стрельбы у нас были серьезные – так называемые боевые одиночные стрельбы. Сзади только идет руководитель и смотрит, как ты работаешь. Тебе дают сигнал, сам находишь цели, выбираешь их и  решаешь, с какого положения стрелять – лежа, с колена, стоя. Были и поясные метровые мишени и движущиеся цели. И по брустверу на ходу стреляли. Выходили и взводом стрелять боевыми патронами, когда надо соблюдать дистанцию, чтобы не вырвался никто вперед, чтобы самому товарища не стрельнуть». 

Московскую инспекторскую проверку полк сдал на «отлично». В том был вклад и сержанта Виктора Луценко, который со своего батальона готовил пулеметчиков на сборах. 

Саратовское училище

Когда он прослужил два года, ему и его товарищу начальник штаба батальона сообщил: «Собирайтесь, поедете в Саратовское военное училище МВД». А они говорят: мол, нам через год уже домой ехать». Дали им время подумать. 

«Мы решили – едем, - рассказывает Виктор Никитович. - И в 1959 году поехали в училище – оно до этого было пограничным училищем. Там мы двадцать дней мужественно работали на стрельбище. Приводили его в порядок – освежали траншеи, делали новые. Затем прошли повторную комиссию. Писали диктант, сдавали «Историю СССР», потом – кросс, физическую подготовку, гимнастику и другие дисциплины. И нас зачислили сразу на второй курс, сократив с первого курса строевую и физическую подготовку и уменьшив – боевую. Дополнительные дисциплины дали – «бронетанковые войска», «артиллерия», «оружие массового поражения», «топографию» и тому подобное».

На третьем курсе они  уже проходили практику по специальности, по которой кого куда распишут-направят. Кто-то на учениях попал командовать взводом, кто-то – в разведку, кто-то – в артиллерию. То есть обкатывались в этих должностях.

«На зимних учениях я был в артиллерии, - вспоминает ветеран военной службы. - Таскал безоткатное орудие – пушку, которая не имеет отката. Мы пролазили с ней по снегу. Она должна идти в цепи вместе с пехотой. В овраг завалились, сели. Ребята, тоже из училища, на танке Т-34 ехали сзади, говорят: садитесь, подвезем. Вытащили нас на танке, и мы на нем догоняли цепь».

Паек на зимних учениях хороший. Помимо того, что привозила «кухня», давали на одного человека большой батон, разрезанный на две части, начиненный ветчиной, галеты, печенье. Не то что в первый год службы Виктора в школе сержантского состава. Тогда еще не было белого хлеба. С мясом были проблемы. Выдавали хлебушек черный. Садится отделение за стол, кто-то разрезает булку хлеба и раздает остальным. Без масла – его тогда тоже не было.  


Окончил Саратовское военное училище Виктор Луценко в 1961 году. «В училище я неплохо учился, - продолжает свой рассказ Виктор Никитович. - Два года был на Доске почета. А закончил его с хорошей оценкой. На экзамене подвел меня пистолет. «Уронил» третью пулю, она даже в «молоко» не попала. Упустил я ее. Обидно. И дело в том, что оценка по огневой подготовке влияла на общую подготовку. Огневая дисциплина входила в основную дисциплину и складывалась из стрельбы из автомата, пулемета и пистолета. Но пистолет был ведущим. Две пули из него я выпустил в мишень на «отлично», а третья у меня ушла. И я получил «тройку», которая мне снизила весь результат по огневой стрельбе и соответственно – общую оценку по всем дисциплинам».

Северская дивизия

После окончания училища его направили в Москву – в управление специальными войсками, а оттуда сразу – в Томск-7, в Северскую дивизию. Работал во всех ее частях в разных должностях – в основном с личным составом. В разное время был командиром взвода, замполитом роты, помощником дежурного коменданта на объектах, заместителем начальника заставы, помощником начальника штаба полка по боевой подготовке и так далее.

Подразделения, возглавляемые им, добивались отличных показателей и были передовыми. За отличные успехи в деле воспитания военнослужащих, образцовое исполнение воинского долга, поддержание высокой боеготовности, обеспечение надежной охраны объектов СХК был отмечен наградами. Он награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» третьей степени, медалями «За воинскую доблесть», «За безупречную службу» третьей, второй, первой степени, «Ветеран Вооруженных сил СССР» и другими. 

Спрашиваю Виктора Никитича, как в подразделениях, возглавляемых им, было с дисциплиной. «Было всякое разное, - ответил он. - Но в основном, особенно в вопросах боевой службы, эта дисциплина стояла на высоте. Боевая задача, то есть охрана и оборона важных объектов – это вершина содержания воинской дисциплины». 

«А можете сравнить военную службу в советские времена и в нынешние?» - задаю ему следующий вопрос.

«Я был уволен в запас Вооруженных сил в 1988 году. Сравнить могу только по тому, что показывают по телевизору, - пояснил он. - Я вам скажу, что мне не нравится. Мне не нравится, когда офицер, который командует солдатами, орет на них, закатывает истерики по поводу того, что кто-то из них где-то промахнулся. В первую очередь это он, офицер, промахнулся, недоработал, ошибся».

У Виктора Никитовича год как не стало супруги. Они вырастили троих детей. У него, помимо трех внуков, уже есть и два правнука. Про армейскую службу говорит, что все здоровье оставил там, с собой забрал  все болячки.

Не увлекался ни рыбалкой, ни охотой, мичуринского участка у него никогда не было. Говорит, некогда этим было заниматься, все время посвящал службе.

Заканчивая разговор, Виктор Никитович накануне Дня защитника Отечества поздравил военнослужащих  - бывших, нынешних и будущих - с этим великим праздником. Пожелал им крепкого здоровья, успехов в жизни и делах.

Александр ЯКОВЛЕВ