7 августа ушел из жизни человек-эпоха, Почетный гражданин ЗАТО Северск, легендарный генеральный директор Сибирского химического комбината (с 1990-го по 2000-й годы) Геннадий Петрович Хандорин. 

С журналистами Хандорин общался часто, никогда не жалея времени на то, чтобы рассказать о деле, за которое болел душой. А потому, если собрать все публикации воедино, можно представить, каким он был: ученым, руководителем, человеком. 

Несколько лет назад мы с ним говорили о трех поколениях атомщиков и их роли в истории. 

- Перед первым поколением российских атомщиков, которое было представлено великолепными учеными (физиками, химиками, металлургами и другими специалистами), стояла задача государственной важности – создать атомное оружие в Советском Союзе. – Мне довелось поработать с представителями первого поколения атомщиков. Это удивительно талантливые, целеустремленные, работоспособные и очень интеллигентные люди, – говорил Геннадий Петрович. – И вот это сочетание энциклопедических знаний, фанатичной преданности своему делу и замечательных человеческих качеств, таких как доброта, честность, вежливость, скромность, – для меня стало идеалом ученого, производственника, руководителя. В 1954 году под руководством И.В. Курчатова в СССР в Обнинске запустили первую атомную электростанцию. Конечно, по нынешним меркам она была очень маломощной – всего-то 5 мегаватт. Тем не менее это был первый эксперимент по использованию мирного атома. А в 1958 году появилась атомная станция у нас на «почтовом». Я помню заголовки газет тех времен: 
«В Сибири создана первая промышленная АЭС!». Конечно, названия города не было, но мы-то здесь все равно нос задирали, ведь по уровню мощности наша станция была по-настоящему промышленной. Аналогов этой станции в мире не было! Но не стоит забывать, каких трудов это стоило, ведь надо было не просто разработать конструкцию, испытать ее, а поставить все это дело на серийное производство оружия. Атомную энергетику нужно было развивать в промышленном масштабе. Необходимо было создать промышленную индустрию для того, чтобы выпускать серийно изделия и оборонного, и мирного значения. Вот этим и занимались мы, представители второго поколения атомщиков, работники СХК. 

Именно на Сибирском химическом комбинате были запущены производства, которые позволили не только догнать США по количеству атомного оружия, но и существенно опередить. 

Каков Хандорин руководитель? В последнее время с высоких трибун звучало много выступлений о том, что надо поднимать престиж инженерного труда. Геннадий Хандорин соглашался с этой задачей. Правда, при этом он отмечал, что и о рабочих профессиях не стоит забывать, ибо без крепкого рабочего класса невозможно было бы ни становление, ни развитие атомной отрасли. Да и в обозримом будущем, судя по всему, без рабочих рук комбинату тоже не обойтись. 

- А сегодня у некоторых порой проскальзывает пренебрежительное отношение к рабочему человеку, – говорил он. – Но как можно назвать лузерами уникальных специалистов? Это же мастера своего дела, которые работали честно, вдохновенно, самоотверженно, а ведь не секрет, что первоначальные технологии, с которыми мы начинали работать, были очень несовершенны, что условия труда на комбинате были очень тяжелыми. Я помню: в первой смене, которой мне довелось руководить на сублиматном заводе, старшим аппаратчиком была Саша Филатова (в те времена женщинам не воспрещалось работать на таком производстве, ибо мы плохо знали опасность атомного производства). Как сейчас помню ее – в суконной спецодежде (роба, куртка, через плечо – противогаз, в карманах – гаечные ключи), она ловко управлялась как с оборудованием, так и с коллективом. Энергичная, работящая, эмоциональная, справедливая и веселая. Она умела увлечь личным примером. И я с великим почтением с тех пор отношусь к рабочим. Помню, когда я работал на 25-м объекте, была у
становка – быть первыми везде: в производстве, в соцсоревновании, в спорте, в художественной самодеятельности. И мы очень старались быть настоящими лидерами, когда выполняли производственные задания, когда участвовали в конкурсах профмастерства, фестивалях и спортивных соревнованиях. Очень мудрая политика тогда была – строить одновременно с производственными корпусами Дом культуры, стадион, кинотеатр, развивать социальную сферу. И мы, работающие на комбинате, считали, что нам выпала великая честь быть атомщиками, жить в молодом и перспективном городе. 

У Геннадия Петровича было очень много личных воспоминаний о тех временах. Он считал, что традиции советских директоров достойны продолжения. 

- К примеру, тогда было принято, чтобы руководители заводов, цехов, входящих в СХК, вели приемы по личным вопросам, ибо руководитель должен знать о работниках все. Знать не только, как они работают, какое у них образование, есть ли опыт, но и то, чем живут они после смены – какие проблемы есть в семье, чем увлекаются, необходима ли в чем-то помощь. Если ты хочешь быть хорошим руководителем, а не держимордой, надо сделать себя доступным для подчиненных. Ты должен выслушать каждого и по мере возможностей помочь. В цене был не популизм, а реальные дела, а еще честность и справедливость. И для меня высшей наградой было уважение рабочих. 

Второму поколению атомщиков предстояло создать атомную индустрию с высокой культурой производства. И эта задача оказалась специалистам по плечу. Когда говорили, что Сибирский химический комбинат является самым крупным в мире, то имели в виду не численный состав работающих здесь, а количество разнородных производств, которые были сконцентрированы в одном месте. 

- Казалось бы, плановая экономика, строгий надзор по всем статьям и направлениям, но и инициатива приветствовалась, – отмечал Геннадий Петрович. – И это научное творчество, а затем реализация этих находок, открытий на производстве давали поразительные результаты. Убежден, что и сегодня инициативу надо смелее развивать не только при усовершенствовании своего рабочего места, но надо стимулировать людей заниматься рационализаторством по-крупному. 

Перед третьим поколением атомщиков, по мнению Геннадия Хандорина, стоит задача следующего уровня – перейти на реакторы с быстрыми нейтронами. 

О любимом комбинате Хандорин мог говорить часами. 

А мне сегодня вспоминается интервью, которое дал Хандорин северским журналистам в начале июля 2000 года, когда покидал пост генерального директора СХК. Геннадий Петрович, по его словам, был спокоен. Впрочем, вряд ли кто его вспомнит иным. Да, он частенько бывал ироничен, озабочен, настойчив. Но вот говорить о том, что он неуравновешен, никому не приходилось. Не верилось, что это последнее интервью Хандорина в Северске. Как-то неотделимо было его имя от СХК, города, все воспринимается и по сей день в одном ряду. Тогда Геннадий Петрович пошутил, что это не самое страшное (мол, за себя отвечать не сложно), гораздо волнительнее для него был предстоящий в 16.30 прием по личным вопросам (тут уж мало за себя отвечать, людям нужна реальная помощь, сможет ли выполнить все их наказы?). Конечно, многие пытались воспользоваться его отъездом в Москву, обращались с разными просьбами. 

- По мере возможности буду помогать землякам, – не моргнув глазом, отвечал Геннадий Петрович. 

Разумеется, комбинату было отдано немало хандоринского времени. Можно представить, как тяжело было в 2000 году с ним расставаться. 

Но Хандорин хорохорился: 

- Я спокоен. Решение перебраться в Москву принято, несмотря на то, что контракт у меня до 2001 года. Понимаете, все когда-то рано или поздно случается, надо давать дорогу молодым, перспективным, талантливым. Лучше уйти самому, чем пересидеть в кресле. Надо жить здесь и сейчас. Сейчас у меня работа там, в Москве, министр предложил стать председателем наблюдательного совета Конверсбанка. Я привык работать как надо, ходить на работу каждый день. Хотя, признаться, нагрузка будет не такой большой. Не привычно. 

Так как журналистский коллектив в тот раз собрался сугубо женский, то слушали мы Геннадия Петровича по-особому, да и вопросы были женские: как относитесь, что любите, что чувствуете? 

Хандорин это понимал и от производственной темы ушел, коротко ответив на наши попытки объять необъятное (для женских голов), как то: с какими производственными показателями СХК подошел к июлю, какие перспективные проекты следует развивать новому руководству, с какими проблемами придется столкнуться? Он был лаконичен: 

- С нормальными, хорошими результатами. Думаю, продолжат начатые проекты. 

Зато более охотно он рассуждал о том, что приносит удовлетворение, что он ценит, а что не приемлет в людях. 

Мы не открыли Америки, но лишний раз нашли подтверждение, что Хандорину доставляет радость не должность, а сама работа. «Она зачастую трудная, напряженная, но настолько очевидно нужная людям, что о тяготах не думаешь, есть только ответственность». 

О том, что его за глаза называют ханом, Геннадий Петрович, конечно, знал. А вот назвать его барином в голову никому и никогда не приходило (ни рабочему, ни руководителю). 

Не было в нем барства, чванства, презрения к людям, стоящим на социальной лестнице куда как ниже. В этом убеждались мы не раз. 

- Для руководителя барство недопустимо. Да и вообще, любому нормальному человеку это противопоказано. Не терплю я этого в людях. 

Поэтому его очень удивил следующий вопрос: 

- Геннадий Петрович, а вы своим последователям дали какие-то наставления, советы? 

- Будет еще время обсудить. 

Что любил Хандорин? Тогда мы не стали рассуждать о коньяке и женщинах (свои критерии Геннадий Петрович не раз озвучивал). Сказал, что любит коллектив, мол, люди – главное. Вспомнил концерт недавний, на котором с душой выступали самодеятельные артисты. 

- Наконец-то дожили до времени, когда не слышишь брюзжания, мол, все поют, а кто работать за них будет! 

Восхищался талантливыми людьми. 

Конечно, не надо думать, что Хандорин состоял сплошь из восторгов, это не так, что не портило его отношений с людьми. Известно, что им многие высокие начальники пытались руководить. Но он был крепок: «Я подчиняюсь Минатому, я отстаиваю свою позицию». Хотя мнение других людей уважал. И все же решение принимал сам, сам за него и нес ответственность. 

- Это молодой я был послушным… 

Бывал Хандорин и резким, но, как признавался сам, для пользы дела. Когда руководитель требователен к себе, подчиненным не обидна «придирчивость». Он не раз говорил, что авторитарный стиль не помешал бы и рыночной экономике, ибо должен быть порядок во всем. 

А если спуститься на землю, то, как выяснилось тогда, Хандорин не переносит неряшливости. Ни в одежде, ни в человеческих отношениях. 

Как выяснилось, все эти любит - не любит у Геннадия Петровича почти всегда были связаны с Северском, а тут отъезд в Москву… 

Договорились, что встреча будет не последней, мол, увидимся, расскажу. 

- Уезжаю спокойным. 

И вдруг добавил: «Пока». Это в смысле не до свидания, а о состоянии души. «Вот так, девочки!». 

Ирина ЯКОВЛЕВА